обронил перчатку, но бабушка из соседнего дома, гулявшая в этот момент со своей старой таксой, окрикнула его.
Такса лаяла как сумасшедшая, видимо приняла перчатку за свою добычу, и Стефан опасливо притормозил, вернувшись назад.
– Матильда, да что с тобой такое, фу! – прикрикнула на собаку хозяйка и оттащила ее за поводок подальше. Мальчик торопливо схватил перчатку, сунул ее в карман, и побежал догонять маму с сестрой.
– Как ты думаешь, найдётся ли Федя? – тяжело вздохнув, поинтересовалась Агата.
– Ваш Федя сидит за каким-нибудь шкафом или комодом, и я надеюсь, к нашему возвращению ничего не погрызет, – заметила мама, торопливо заходя в калитку детского сада.
– Он наверняка захочет есть и погрызет, – покачал головой Стефан, – лучше бы мы остались дома и отыскали его.
– Я и так постоянно опаздываю на работу, Стефан, а если задержусь вечером, вы опять останетесь последние не забранные дети. Лучше не опаздывать. До вечера, милые, будьте умницами, – сказала, чмокнув их в щёки мама, и выпорхнула за дверь, оставив тонкий запах своих духов в воздухе, отчего стало еще грустнее.
Агата поторопила брата, застегивающего сандалии, и они, взявшись за руки, зашли в группу, как всегда их ждал удивительный новый день. Но насколько удивительным он окажется, они и представить себе не могли.
Все началось на прогулке. Когда Стефан основательно заморозил руки, карабкаясь по металлическим брусьям, и вспомнил о том, что нужно надеть перчатки.
– Ой, – услышал он совершенно отчетливый писк и застыл в изумлении. Решив, что ему показалось, мальчик вновь потянул руку в перчатку и на этот раз вскрикнул одновременно с кем-то внутри ее большого пальца.
Стефан осмотрелся по сторонам в поисках сестры. Она сидела в беседке и выкладывала буквы из камешков. Любопытство боролось в нем с испугом. Мальчик присел на корточки и попытался вытряхнуть из перчатки то, что там пищало, готовый дать деру в любой момент. Но существо завопило тоненьким голоском:
– Пожалуйста, прекрати, мне нельзя на землю, дверги найдут меня!
– Ты кто такой? – перестав трясти перчатку, спросил заинтригованный Стефан.
– Меня зовут Миримон, я альв.
У Стефана бешено колотилось сердце от необычности всего происходящего, но он почему-то был уверен, что Миримон скорее сам нуждается в защите, чем может навредить.
Он заглянул в перчатку, но никого там не увидел, хотя в большом пальце, теперь он чувствовал, находился кто-то теплый и плотный.
– Почему я тебя не вижу, и откуда ты взялся в моей перчатке?
– Я могу становиться невидимым для своей безопасности, а забрался я сюда, когда ты утром обронил перчатку по пути в детский сад.
Стефан вспомнил, как неистово лаяла утром старая такса на его перчатку, и сообщил примиряюще:
– Той собаки здесь нет, можешь вылезать и показаться, мне ужасно любопытно какой ты.
– Я охотно покажусь тебе, когда мы придем домой, но пока мне страшно. Если ты не против, то я посижу здесь, в большом пальце твоей перчатки, до вечера. Если меня заметят дверги, то больше никто никогда уже меня не увидит, и мама с папой тоже, как они, должно быть, переживают!
Миримон всхлипнул, а Стефан вдруг ощутил, что все происходящее не просто удивительное приключение, но и довольно серьезное и даже опасное событие для маленького существа, с которым он только что познакомился.
Домой Стефан торопился вприпрыжку и очень сетовал на то, что мама с сестрой так неторопливы, им пришлось зайти за продуктами, потом долго и мучительно Агата выбирала себе заколки на утренник, пока Стефан не взмолился:
– Агата, наш бедный хомяк умрёт от голода или сгрызет весь шкаф пока ты тут ерундой занимаешься!
Это подействовало, и сестра торопливо подала продавцу вишневые заколки, которые, на взгляд Стефана, особо не отличались от розовых. Он осторожно потрогал перчатку в кармане, проверяя, там ли еще сидит Миримон. Мальчик очень боялся, что неведомый альв найдет себе укрытие понадежнее, чем карман шестилетнего мальчика, и он так никогда и не узнает даже, как выглядел этот Миримон.
Но придя домой, Стефан так и не смог броситься скорее в свою комнату. Мама напомнила детям, что нужно помыть руки.
– Агата, быстро моем руки и идем в комнату, я должен тебе показать кое что! Срочно!
– А Федя? – напомнила Агата.
– Он сидит на кухне в ящике с крупами и вовсе не голоден, – раздался тоненький голосок, и дети от неожиданности подскочили. У Агаты к тому же так вытянулось лицо, будто она услышала привидение.
– Кто это сказал? – прошептала пораженная девочка.
