за столик, из-за которого всегда обращался к публике. Перед ним на расстоянии вытянутой руки лежал лист с речью Фила Дэнвила. Погруженный в задумчивость, он ждал, когда телеоператоры подготовятся к записи.
Речь должна была передаваться на спутниковую ретрансляционную станцию Либерально-республиканской партии, а оттуда многократно транслироваться по всей стране. Вряд ли консервативным демократам удастся заглушить передачу – слишком силен был сигнал спутника ЛРП. Речь должна была достичь цели, несмотря на Закон Томпкина, позволявший глушить политические передачи. Одновременно будет глушиться и выступление Шварца – планировалось, что обе речи прозвучат в одно и то же время.
Напротив Брискина сидела Патриция Хайм. В операторской Джим заметил Сола, вместе с инженерами занятого проверкой качества записи.
Вдали от всех, в углу, сидел Фил Дэнвил. Никто с ним не разговаривал; в студию заходили разные люди, полностью игнорируя присутствие автора речи.
Техник кивнул Джиму, давая знак, что пора начинать.
– В наше время, – сказал в камеру Джим, – стало весьма популярным высмеивать старые планы колонизации планет. Как люди могли быть столь неразумны, пытаясь жить в совершенно нечеловеческих условиях… в мире, никогда не предназначавшемся для гомо сапиенс? В течение десятков лет они старались приспособить чуждую среду обитания к своим потребностям и… естественно, потерпели фиаско. – Он говорил медленно, взвешивая каждое слово, поскольку знал, что внимание слушателей сосредоточено на нем, и решил это использовать. – Так что теперь мы ищем готовую для нас планету, вторую Венеру, то есть планету, какой Венера никогда не была. Такую, какой мы надеялись ее увидеть, – покрытую буйной растительностью, влажную и зеленую. Словом, рай, который только нас и ждет.
Патриция Хайм задумчиво курила сигару «Эль Продукто Альто», ни на мгновение не спуская глаз с выступающего.
– Что ж, – продолжал Джим Брискин, – мы никогда ничего подобного не найдем. А даже если и найдем, то будет уже поздно – планета окажется слишком маленькой и слишком далекой. Вторую Венеру нам придется создавать самим. Можно смеяться до упаду над Бруно Мини, но факт остается фактом: он прав.
Сол Хайм с тоской наблюдал из операторской за Брискином. Надо же, все-таки Джим это сделал. Поддержал давно заброшенный проект Бруно Мини по преобразованию среды на других планетах. Безумие вернулось.
Камера отключилась.
Повернув голову, Джим Брискин перехватил взгляд Сола Хайма. Передача была прервана по распоряжению Сола.
– Не собираешься дать мне договорить? – спросил Джим.
– Нет, черт побери! – загремел в громкоговорителях голос Сола.
– Ты должен, он же кандидат, – бросила Пэт, вставая. – Если он сам хочет с собой покончить…
– Если ты снова его отключишь, – хрипло проговорил Дэнвил, тоже вставая, – я обо всем расскажу публично. Расскажу, что ты им пользуешься как марионеткой!
Он решительно направился к выходу.
