не стоит этого делать. Впрочем, вы меня понимаете.
я: Нет, не понимаю. Объясните, пожалуйста, подробнее. Вы говорите, что есть «Запад», а есть «другие страны», верно?
он: Да. Именно так.
я: Считать ли «Западом»… Мексику?
Он не смог мне ответить.
Я не хотел придираться к его словам, но не стал останавливаться, желая посмотреть, к чему это нас приведет. Считать ли Мексику «Западом» и могут ли мексиканцы жить, как мы? Или же ее следует причислить к «другим странам» и, следовательно, отказать мексиканцам в такой возможности?
– Я запутался, – сказал я. – Сначала вы говорили, что есть «мы» и «они». Затем сказали, что есть «Запад» и «другие страны». Мне хочется понять, что вы имеете в виду. Я много раз встречал такие ярлыки, но никогда не понимал, что они значат.
На помощь студенту пришла девушка с третьего ряда. Она вступила в игру, но высказала такую точку зрения, которая меня не на шутку удивила.
– Может быть, сказать следует так: у «нас», на «Западе», мало детей, и малая доля детей умирает, а у «них», в «других странах», много детей, и много детей умирает, – предположила она, указав на лежащую перед ней таблицу.
Она пыталась разрешить конфликт между представлениями студента и моими данными довольно любопытным образом, предлагая критерий разделения мира. Я ужасно обрадовался. Дело в том, что она была абсолютно не права – и вскоре она это осознала, – но главное, что она была не права определенным образом, а я мог это доказать.
– Прекрасно. Прекрасно. – Я взял ручку и приступил к делу. – Посмотрим, получится ли у нас разделить страны на две группы на основании того, сколько там детей и сколько детей умирает.
Недоверие на лицах студентов сменилось любопытством. Они пытались понять, что меня так обрадовало.
Мне понравилось данное студенткой определение, потому что оно было очень понятным. Мы могли проверить его на соответствие данным. Если вы хотите убедить человека, что он заблуждается, очень полезно будет проверить его мнение на соответствие данным. Так я и поступил.
С тех пор именно этим я и занимаюсь. Большой серый ксерокс, который я использовал для копирования первых таблиц с данными, стал моим первым партнером в борьбе с заблуждениями. К 1998 году у меня появился новый партнер – цветной принтер, который позволил мне делиться со студентами цветными пузырьковыми диаграммами, иллюстрирующими статистику по странам. Затем у меня появились первые партнеры-люди, и дело пошло веселее. Анне и Уле так понравились мои диаграммы и мое стремление развенчивать заблуждения, что они присоединились ко мне и случайно придумали революционно новый способ представления сотен тенденций в качестве анимированных пузырьковых диаграмм. Пузырьковые диаграммы стали нашим любимым оружием в битве с заблуждением о том, что «мир поделен надвое».
Мои студенты говорили о «них» и «нас». Другие говорят о «развивающихся» и «развитых» странах. Возможно, вы и сами используете эти ярлыки. Что в этом плохого? Журналисты, политики, активисты,
