ежиком.
– Мне… Сейчас… – я вытащила из пакета конверт с напечатанным сверху адресом. – В Бэль-Оук парк.
Я протянула конверт водителю, чтобы он прочитал адрес целиком.
– Вижу. Почти на другой конец города пилить. Садись, – кивнул на заднее сиденье темнокожий.
– А сколько стоит-то?
– Полтора балла отсюда.
– Что? А не многовато ли? – возмутилась я, прикинув, что после поездки у меня останется только три с половиной купона, а на них еще нужно купить еду.
– А что ты у меня спрашиваешь? – возмутился в свою очередь тот. – Цены не я устанавливаю.
Мое раздражение мгновенно поутихло.
– Ладно-ладно.… Полтора, так полтора.
Я запихнула сумку в машину и плюхнулась рядом. Стало любопытно.
– А кто цены устанавливает?
– Город.
– То есть все такси по одним и тем же тарифам?
– Ага.
– А тебе процент идет от количества пассажиров в день?
– Нет, я получаю два балла в день. Вот и вся моя зарплата. – пробубнил он, выворачивая с проспекта Альпинистов на прилежащую улицу. – И не от чего она не зависит, хоть весь день пустой простою. А ты что, новенькая что ли?
– Первый день здесь.
Водитель коротко глянул на меня в зеркало:
– Ничего. Быстро научишься.
Сил оглядывать окрестности из окна ядовито-желтого Tazi уже не было, поэтому прислонившись лбом к прохладному стеклу, я тут же задремала. Через какое-то время сквозь сон донеслось недружелюбное «Эй!»
Я вздрогнула и подняла голову.
– Приехали. Бэль-Оук парк.
Фыркая на водителя, жару, скрипучее такси и недостаток сна, я выбралась из машины. Отсчитала два купона «за проезд», получила сдачу. Видимо, «полкупона». Значит, существовали и такие «купюры». Автомобиль развернулся и скрылся из виду; я поморщилась от поднятой колесами пыли и оглядела окрестности. Это место могло называться как угодно: общежитием, окраинным поселком, последним фронтиром, но только не парком. Да, действительно, надпись «Бэль-Оук» была криво выдолблена каким-то горе-мастером на широкой, вкопанной в клумбу доске, но на этой же клумбе все достопримечательности «парка» заканчивались.
Вспомнилось лицо усатого офицера на границе. Значит, это и есть «хороший комплекс». Что же тогда плохой комплекс? Мне отчего-то думалось, что ответ не заставит себя долго ждать. Вздохнув, я покатила ставшую уже почти родной сумку по направлению к трехэтажному зданию с множеством окон. Белая краска стен, казалось, светилась на солнцепеке. Невысокие кустики, вопреки жаре, не смотрелись особенно чахлыми, видимо, исправно поливались раз в сутки или двое. Рядом с входной дверью кто-то любовно рассадил низкорослые желтые цветы.
Не встретив никого на пути, я шагнула в прохладную тень подъезда. В широком квадрате солнечного света, льющегося из
