еня, то все горы Патонга уже не знают, как от меня отвязаться, наверное. Так я замучила их своим фрирайдом, – добавила она, обнажив белые зубы в ослепительной улыбке, вместе с которой на щеках заиграли обворожительные ямочки.
– Я хоть и врач, ваше высочество. Простите…ваше высочество…В общем, я хоть и врач, но если к месту вашего прибытия вас выйдет встречать с шампанским и красной ковровой дорожкой медведь, или чего хуже, небольшая….гм…группа медведей…Что мы тогда делать будем?
– Там и посмотрим, – она взяла в руки сноуборд.
Никогда еще спуск не доставлял ей такого удовольствия. Она летела по склону самого настоящего вулкана, словно бы кожей ощущая его спящую мощь. Ее тело то пригибалось, повторяя рельеф склона, то чуть отклонялось назад, пронзительный ветер дул в лицо, замораживая щеки, а от кристально чистого воздуха ее душа хотела петь.
После столь триумфального спуска ей захотелось повторить заход, о чем она и сообщила сопровождавшим ее людям. Вертолет, находившийся неподалеку, подобрал их и повез на другой склон.
Бастьен слегка волновался. Склоны были для всех новыми. Что, если кто-то напорется на камень или ударится головой? Ну и что, что тренированные спортсмены. Все равно душа не на месте почему-то.
Пролетая мимо какого-то ущелья на пути к склону, они вдруг заметили скопление черных точек внизу. Женщина нахмурилась и достала бинокль. После чего тихо, но достаточно резко достала из чехла винтовку, навинтила на нее прицел и передала одному из сопровождавших.
Ее помощник, Робер, взяв в руки бинокль, лишь взглянул вниз, как сразу же оценил обстановку как потенциально опасную.
Небольшая группа людей, очевидно, туристов, стояла, не двигаясь. Перед ними находился невесть откуда взявшийся медведь. А возможно, медведица, что было бы только хуже.
Настроение у медведя было явно не романтическим, если судить по его чуть вздыбленной шерсти на холке. Еще несколько секунд, и он ринется в атаку на стоявшего спереди высокого мужчину. А еще через секунду получит пулю от его компаньона, уже нацелившего винтовку горемыке прямо в лоб.
– Наведите прицел. Робер, выловите их по рации, скажите, чтобы не стреляли…не стреляли в медведя. Скажите, что мы успеем. Предупредите, что они под прицелом, и лучше в русскую рулетку с нами не играть. Быстрее!
Помощник выполнил ее просьбу, а точнее, приказ. Вертолет почти что достиг ущелья, и мужчины теперь хорошо видели и их, и направленный на них ствол.
– Ваше высочество, что вы собираетесь делать? Вы же не… Пожалуйста, не ходите туда. Этот медведь накинется на вас! – взволнованным голосом сказал Робер.
– Сразу видно, Робер, что вы не так уж и давно со мной. Иначе вы бы увидели такое… Поверьте, медведь – не самое худшее, что может с нами произойти в этой жизни, – пошутила она. – К тому же, я знаю достаточно запрещенных методов на случай, если уговоры не помогут. Вырубится, поспит чуток и пойдет домой. Ишь ты, сезон еще толком не начался, а нервишки у мишки уже никуда не годятся.
Робер удивленно посмотрел на нее. Нет, ну у кого еще хватит смелости шутить в такой момент.
Приземлиться не было возможности, и вертолет завис в воздухе, выбросив лестницу. Пара секунд и женщина была на земле, встав между группой и медведем.
Повелитель Камчатки тут же встал на дыбы, показывая, что уж он-то шутить не намерен. На какое-то мгновение две пары черных глаз встретились. Медведь был агрессивен, но словно бы чувствовал, что она его не боится, но и в обиду себя не даст.
В ее же голове происходил настоящий сумбур. Она никогда еще не находилась так близко к этому меховому властелину зверей, собравшемуся, судя по всему, задрать ее себе на завтрак.
Она сверлила его глазами, словно буравчиком. В этот момент она почему-то вспомнила военный госпиталь, где очень много лет назад искусные руки Мирослава Драговича из номера 1332597 превратили ее в Елену Скворцову.
Она почему-то вспомнила, как после двух месяцев полурастительного существования, скрашиваемого разве что изрядными дозами анальгетиков, она заметила, как ее упругий живот становится дряблым.
Наверное, только ей могло тогда прийти в голову, что это некрасиво. Она, видимо, продолжала жить в состоянии аффекта или какого-то полусна, ведь на ее теле живого места не было, на голове – ни единого волоса. А она беспокоилась о плоском животике.
Она нервно хихикнула, вспомнив, как вскарабкалась на старые перила балкона, пытаясь подкачать мышцы. Как ее пальцы, державшиеся за перила, медленно разжались, и она со скоростью водопада полетела вниз. Как вскрикнула вошедшая сделать ей укол медсестра. Хотя… любой на ее месте мог испугаться, увидев изуродованное пугало в лубках на ногах, летящее вниз головой с балкона.
Но уже тогда она знала, что ноги смогут удержать ее. Ими она держалась
