подруги вернутся. – Неужели правда, что голову так и не нашли?!
– Вы осведомлены лучше меня! – содрогнулась женщина, на миг снова ощутив страшную слабость. – А я даже и не хочу ничего об этом знать. Тем более что убитый мне незнаком! Хотите – верьте, хотите – нет!
– А ведь он известный ученый, – воодушевленно сообщила ее словоохотливая собеседница. – Геолог, древней историей Земли занимался! Я даже как-то его в одной передаче видела, с большим интересом слушала, хотя, конечно, не все поняла! Нет, вы представляете, насколько он был не от мира сего?! Я никогда и не знала, дома сосед или нет, так там было тихо!
– У вас в подъезде вообще удивительная тишина! – заметила Елена. Она все порывалась уйти, но ее удерживала возможность узнать хоть какие-нибудь подробности. – Такая замечательная звукоизоляция или…
– Не бывает хорошей звукоизоляции, бывают соседи-профессора! – авторитетно изрекла женщина и сама засмеялась своей шутке. – Ну, что вы, какая теперь тишина! Вот лет двадцать назад, когда дом только заселялся, тут был образцовый порядок! Нина в чем-то права, публика понемногу меняется, и не к лучшему, люди приходят уже не те… Но остались и прежние жильцы. У нас тут теперь как бы два лагеря – старички и новички, как я называю. И то, как считать? Саша-милиционер, например, получил квартиру по наследству от дедушки-профессора, а сам, видите, в науку не пошел, да и тишины от него не жди. А вот переехала к нам пару лет назад семья – и будто всегда тут жили. Алина верно говорит, нельзя всех людей под одну гребенку стричь!
Судя по всему, соседка покойного профессора заходила в своем добродушии так далеко, что считала обоюдно правыми даже тех людей, которые диаметрально расходились во мнениях. Она уже начала надоедать Елене, и та собралась было попрощаться, как вдруг услышала нечто, заставившее ее снова присесть на край скамейки. Припомнив еще пару случаев, когда профессорские дети избирали жизненные пути, не радовавшие родителей, пожилая женщина вдруг заявила:
– Хотя и сами товарищи ученые устраивали иногда, будь здоров! И спивались потихоньку, и жен побивали, а уж сколько тут романов накручено! Сейчас народ какой-то вялый на этот счет стал, устают, что ли, больше? Молодежь на стариков похожа… А кому-то как раз в старости – бес в ребро, взять вот покойного Вадима Юрьевича! – Рассказчица быстро перекрестилась и, округлив глаза, продолжала: – Прежде, пока супруга была жива, за ним ничего не водилось, был примерный семьянин, всем нашим научным дамам на зависть. А потом остался один, и дочка вскоре выросла, съехала от него… Тогда Вадим Юрьевич начал иногда девушек приглашать… Причем таких, которые сами на такси приезжают, сами уезжают, а провожать их, цветы дарить не надо… Понимаете меня?
– Девушек по вызову? – догадалась Елена.
– Вот-вот, – кивнула та. – Но, я вам скажу, что при этом все-таки – никакого шума. Тихо, мирно, благородно. Раз или два в месяц поднимались такие девушки на девятый этаж. Это только те, кто мне попадался на глаза, конечно! – поспешила
