В толстовском понимании нормой человеческого бытия является мир, хотя должное сострадание общества не достигнуто.
Идеологами жестокости как принципа военного времени в «Войне и мире» выступают люди, чуждые миру безыскусственности, как, например, Долохов. Денисов же, по духу близкий Ростовым, заявляет Долохову: «Смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе трудно отослать 30 ли, 300 ли человек под конвоем в город, чем марать, я прямо скажу, честь солдата». Но и Денисов не мешает Долохову после боя проявить жестокость. Убит Петя Ростов, только начинавший жить и не хотевший никому зла, убит теми же французами, которые перед этим пристрелили любившего всех «Платошу» и других измученных пленных. И холодный блеск глаз Долохова, не предвещавший захваченным французами ничего хорошего, вполне понятен: казнят действительно преступников.
Позиция Толстого в этом вопросе, как мне кажется, сложна и неоднозначна. Он признает, что жестокая логика войны подчас сильное истинно человеческой доброты, и не пытается абсолютизировать принцип «не убий». Однако ему чрезвычайно близко стремление сохранять жизнь противников, когда это возможно, видеть во французах не только врагов, но и людей, достойных сочувствия и жалости.
Естественно – доброжелательное отношение человека к человеку неистребимо даже войной. Рознь, ожесточенность, злоба имеют свои границы, они никогда не всесильны, даже во время сражения. Так, у Николая Ростова при стычке с французским офицером, которого он взял в плен, «дрогнула рука». Не от страха за себя, а из-за боязни убить человека.
Даже в разгар наполеоновской агрессии, показывает Толстой, русские люди не преврашают свое возмущение навязанной им войной в злобную ненависть к отдельным ее участникам. Решительное противостояние русского народа агрессии имело своей целью не истребление французской армии как части нации, а лишь изгнание этой армии с территории России. И убийство людей было для него временной необходимостью, жестко-печальной, но не радующей. Многозначительны, на мой взгляд, слова о Кутузове, который «направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их». Для Толстого не может быть заслуги в том, чтобы убивать. Ни Ростов, ни Андрей Болконский, ни даже лихой вояка Денисов нигде не показаны убивающими врагов. Смерть на войне не предстает в толстовском романе как результат чьего-то индивидуального действия, ее источники и причины безлики.
Так выражает Толстой свою веру в подлинно этические начала, которые глубоко укоренены в жизни людей и перед которыми бессильна даже извечная жестокость войны.
И в этой вечной устремленности к миру, к утверждению жизни как величайшего блага Толстой служит нам могучей духовной опорой в наш тревожный век.
«Нет величия там, где нет простоты, добра и правды»
(по роману Л.Н. Толстого «Война и мир»)
Природа наделила
