поэтессы 1961 года «Родная земля».
И автоэпиграф «И в мире нет людей бесследней, // Надменнее и проще нас», и подчеркнутая многозначность слова «земля» обнажили предельную искренность и глубину чувства:
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стихи навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем.
Отрицание сменяется чередой нарастающих, все усиливающихся утверждений:
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чем не замешанный прах.
Завершающее противопоставление – емкий, не подлежащий сомнению вывод:
Но ложимся в нее и становимся ею,
Оттого и зовем так свободно – своею.
Само построение фразы не оставляет сомнения в том, что Ахматова говорит от лица русского народа, той его части, которая никогда и ни при каких условиях даже и не думала о том, чтобы покинуть родную землю – Родину, Отечество.
В краткой автобиографии, которую писала больная, умирающая Анна Андреевна, читаем: «Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа…»
Прошли годы с печального 1966-го, горестного для всех, кому дорого имя А.А. Ахматовой. Унеслись тучи недоверия и зависти, рассеялся туман недоброжелательности и клеветы, и оказалось, что: лирика поэтессы, как огромный корабль, продолжает плавание, и каждого, кто возьмет на себя труд подняться на его палубы, ждет встреча с подлинной культурой и духовностью трагической и прекрасной эпохи, освещенной ярким талантом великого художника, голос которого звучит и будет звучать в унисон со временем.
Поэтический мир Анны Ахматовой
(по лирике А.А. Ахматовой)
Читать можно много раз одно и то же. Перечитываешь каждый раз по-новому. Внезапно находишь оттенки, ранее не замеченные. Открываются красоты, мимо которых проходил, как слепой. Громко отдаются перезвучия, к которым был глух. Блистают новые грани, наплывают новые смыслы. В сотый, в тысячный раз набредаешь на открытие, что в истинной поэзии царит согласие значения и звучания. Как кристалл в насыщенном растворе, вырастает на глазах ценность строфы, строки, слова. Хочется перевести ее на караты – единицу стоимости алмазов.
Перечитываешь и одновременно выходишь за рубежи стихов и строф. Раздвигаются горизонты поэзии. Между стихами, разделенными годами, протягиваются магические нити. Из ростка, проглянувшего в одной строчке, произрастают целые циклы. Богатства поэзии высокой пробы не сразу даются в руки. Читатель стихов – своего рода старатель. Таким старателем становлюсь и я, вновь и вновь перечитывая стихи любимого поэта.
В удивительном даре превращать крупицы самой обычной жизни в драгоценный слиток поэзии и заключается, на мой взгляд, то новое, что принесли с собой первые сборники, ахматовских стихов: «Вечер» (1912), «Четки» (1914), «Белая
