время сравним, – мою просьбу выполнили, оказалось, что Пикселевы часы на мобилке отстали на три минуты.
– Не факт! Мы же их до того не сравнивали, – справедливо уточнил Пиксель.
Вот незадача. Мой промах, досадный и непоправимый. У меня из под носа уплывали доказательства великого события. Кроме невнятных фоток, которые могут счесть монтажом, никаких неоспоримых улик.
– Смотри! – бросок ранее неагрессивного Тоника сбил Пикселя с ног.
Я посмотрела. На удивленное лицо Пикселя, на Тоника, который сидел у друга на пузе. Ужас какой – доходились. Или это с ним от жары?
– Ты на ноги его посмотри! – в голосе Тоника звучала кровожадная убежденность.
У Пикселя были выдающиеся кедосы. Клубничный верх и зеленая подошва. Так вот, на этих самых зеленых подошвах прилипло несколько хвойных иголок. Вроде как от сосны. Сдвоенные такие и довольно длинные. Кроме хвоинок я заметила немного светлого песка.
– Разувайся, – потребовали мы хором. Пиксель состроил рожу, но подчинился и начал расшнуровывать кеды.
– Идиотики, честное слово. Один уронил, другая глаза как сова вытаращила…
Сидел такой босоногий и пытался пошутить.
– Теперь я буду называть тебя «гламурный зоркий глаз», – Тоник не стал радоваться.
Он держал двумя пальцами сосновую двойную серебристо-зеленую иголку и не мог придти в себя от изумления. Понюхал ее. Сломал и снова понюхал.
– Свежая.
Постучал кедом по ладони, вытряхивая крупицы песка.
– Надо положить все это в пакетик, отнести на экспертизу, – приказным тоном руководил Пиксель.
– Ага. Вот вам, господа ученые, миллиграмм песка и четыре сосновые иголки. Мы уверены, что они прибыли к нам из иного мира. Сколько-сколько вы хотите за экспертизу? Да вы что, офигели совсем! – Тоник замолчал, а потом продолжил воображаемый диалог с учеными: Это же прорыв в науке! Это вы нам должны денег заплатить за такие ценные объекты!
Иногда я уверена, что ему следовало поступать в театральный. Жаль, что он пока научился только Жириновского пародировать. Зато как!
Мы поаплодировали. Тоник польщено поклонился два раза. Оба раза гаражам. Пиксель даже пенделем хотел его угостить, но не успел. Тоник верткий.
Для успокоения нервов мы вылакали весь кофе, но спокойнее не стали. Возникновение сосновых иголок объяснить было почти невозможно. В поле зрения маячили деревья, но совсем других сортов, а песку нет в помине.
– Растворимый кофе вреден для здоровья. В нем сплошные канцерогены, – заявил Тоник.
– Ну как же! Там сплошной шестивалентный хром и асбест, – психанул Пиксель, – Тоже мне – профессор хренов нашелся! Кофе – полезен. А вот курить после кофе вредно!
Тоник скептически кривил лицо. Он всегда так делает, когда заранее уверен в своей правоте. И даже если не прав – никогда этого не признает. А в остальном он хороший, честное слово.
Пикселя
