Я, когда маленькая была, думала, что в нем живет гномий дед. Потом решила, что там кроме домового на эту конуру никто не позарится. Подходила, прислушивалась – точно, кряхтит, и звякает чем-то. Ради дружелюбия – совала карамель ему в трещину на углу. Конфеты исчезали, а дружить со мной домовой так и не начал. А потом выяснилось, что этот домик из какого-то послевоенного мусора, построили для хранения дров. А совсем недавно предприимчивая прыткая соседка захватила и облагородила строение. Теперь там ненужные вещи гноит и они тоже кряхтят и звякают.
– Люди, ау, – шепотом сказала я пространству.
Ну да, я трусила, боялась подойти к собственной двери. Мерещились мокрые волосы, прилепленные к дверной ручке. Или собачья шерсть. С запахом. Или еще что погаже. Я в книжке какой-то читала про убийцу, который мазал дверную ручку ядом. Вдруг и мне намажут? А у меня даже перчаток нет.
– Перчатки лишними не будут.
Ловкий разворот и я снова в переулке. Пара минут и вот он – магазин для садоводов. Велик не оставишь – вмиг сопрут. Да и народу на Садовой – не протолкнешься. На меня уже много раз поругались – мешаю, не положено тротуар занимать.
Магазин пользовался популярностью, но приятных лиц мало. Выращивание овощных культур наложило отпечаток воинственности и даже некоторой склочности. Пришлось довольствоваться первой незлобной огородницей и воззвать к ее сердобольности. Деньги стали товаром, причем, меня вооружили парой перчаток для стекольщика, гениальное изобретение. На нитки налита желто-красная резина – настоящий предохранитель от яда. Я так тетеньке и сказала – теперь мне смерть не страшна.
– И запомните, дорогая моя, яды – вещь в нашем деле почти незаменимая, но банку с керосином еще никто не отменял, а еще можно заманить их на пиво, ну а потом керосин и огонь.
В ее глазах не было кровожадных всполохов, скорее – спокойствие главы инквизиции.
Оплатив покупку, я воспряла духом. Интересно, а о ком тетенька говорила? Не о хулиганах, наверное.
Перчатки я нацепила сразу. На загорелых руках они смотрелись почти симпатично. И за руль держаться удобно. Надо будет потом еще одну пару купить, пальцы отрезать и в них кататься.
На этот раз тишина переулка была неестественной, почти противной. Словно он затаился в предвкушении моего истерического крика. Не дождешься! Все стерплю молча.
Из соображений конспирации, на этот раз я шла пешком рядом с великом, стараясь не шуметь. Вовы по-прежнему не было.
Я смотрела вокруг, словно видела все впервые. По-честному, наш двор вполне мог претендовать на самое нелепое строение в городе. Настолько все тут бессмысленно и неправильно спланировано. И квартиры кривые напрочь. Когда-то они были на одну семью, не богатую, но с достатком. А потом их разделили для люмпенов. А потом в дом слева попала бомба. И немцам пришлось его выстраивать заново. Но первоначальная кривизна пространства так и осталась загогулистой как игрушка-лабиринт, в которой нужно загнать маленький железный шарик в серединку. Но
