И резал один из тех, кто был заснят на пленке.
Мы вырезали их всех. Ножами. Никого не оставили в живых. И договорились молчать. Но потом кто-то все-таки проболтался, видать, по пьянке, и нас таскали на допрос особисты. Но бесполезно – ничего не доказали. Иначе бы могли и срок навесить – пленные же, нельзя! А им – можно?!
– Чо ты не понял?! Чо не понял?! Объясни ему, Петруха!
Тут же последовал удар под дых. Я ожидал этого, успел сконцентрироваться и принял удар прессом. Мышцы заныли, но это лучше, чем если бы пришло по печени. По печени – это очень больно и опасно. Можно и умереть.
– Вы ответите! – вырвалось у меня, и глаза лейтенанта широко раскрылись, лицо исказилось, будто я сказал о нем какую-то гадость.
– Я отвечу?! Да ни х… я не отвечу! Козел ты душной! Щас договоришься, на рельсах потом найдут! Разрезанного поездом! И х… кто докажет! Не ты первый, не ты последний!
Лейтентант шагнул ко мне и нанес удар в пах. Вернее – хотел нанести его, но я поставил блок, ухватил его за ногу, с подшагом поднял ногу на сгибе локтя, вывел противника из равновесия, приподнял и со всего размаха воткнул шеей в пол, почти вертикально. Даже добивать было не нужно – хрустнуло, и лейтенант остался лежать на полу, мелко подергиваясь в последних судорогах уходящей жизни. Шея его неестественно повернута, а мертвые глаза смотрят куда-то в сторону, в покрытую потеками и царапинами стену.
Тишина продержалась секунду. Абсолютно автоматически я шагнул к одному из своих конвоиров и одним движением свернул ему шею. Второго повалил ударом в переносицу. Третий бросился бежать к двери, но не успел – подножка, он падает на пол, я прыгаю ему на спину, хватаю за голову и ломаю шею. Четыре!
Один в углу. Уже достал пистолет! Бегу, молясь, чтобы этот гад промахнулся, и понимаю, что не успею, что сейчас последует выстрел!
Щелк! Щелк!
Ах ты ж сука! С разбегу вбиваю противника в стену и потом, обмякшему, сворачиваю шею. Семь бед – один ответ! Одного завалил – свидетелей точно надо убирать.
Беру пистолет из руки покойника, проверяю – ага, точно! Надо патрон в патроннике держать, сука! Не привык, да? Все алкашей грабим? С оружием-то не умеем обращаться! И слава богу. Будь на его месте такой, как я, – тут же бы мне и конец.
Дежавю. Точно – дежавю! Только конец истории другой, совсем другой!
Забрал деньги, бумажник. Собрал в пакет свои продукты. Нет, не затем, чтобы их есть – брезгую, после того как они валялись на грязном столе. Просто потому, что это наводка для сыщиков.
Вытер пистолет, который брал в руки, подумал – чего мог коснуться, пришел к выводу – ни к чему не прикасался. Хотя… вроде как за спинку стула схватился, чтобы не упасть. На всякий случай – вытер спинку тряпкой, которую взял со стола.
Этой же тряпкой открыл дверь «пикета», нажав на дверную ручку, прислушался – тихо, ночь. Никого! Представляю, что они здесь творили, и, скорее всего, – давно!
Проверил, есть ли живые. Второй, которому я разбил переносицу, – вроде
