Вот такой была моя первая победа. Сколько было радости и вдохновения. Вообще, сбить самолёт очень тяжело, если лётчик хорошо видит окружающую обстановку и умеет маневрировать. Таких лётчиков сбивают редко.
Садись, милый, садись
Лето 1944 года, Украина, подходим к Молдавии. Проводилась Кишинёвско – Ясеневская операция. После возвращения с боевого задания, один из лётчиков перепутал посадочную полосу с посевом ржи. Произвёл посадку на ржаное поле. На командном пункте в это время, находился командир дивизии, которого прозвали «Любо, братцы, любо», как батьку Махно. Фамилии я его сейчас уже не помню, но прозвали его так за хромоту, у него не было ступни, и характером он походил на батьку. Держа микрофон, он командовал лётчику по радио:
– Садись, милый, садись
Лётчик, увидев свою оплошность, дал газ и ушёл для захода на аэродром. Командир дивизии, со злостью бросил микрофон:
– Ух ты! Ушли десять суток ареста на второй круг!
Вот такой он был человек. Лётчик не был ранен. Во время войны были случаи, когда раненный в бою лётчик, приводил самолёт на аэродром, сажал его, а сам умирал. Мы говорили:
– Лётчик шёл на нервах.
Нервная система напряжена, он вёл самолёт. После приземления расслаблялся, силы покидали его, и он умирал. Ещё немного о «Любо, братцы, любо». На каждом аэродроме дежурило звено истребителей. Лётчики находились в кабинах самолётов с надетым парашютом, готовые к вылету при налёте на аэродром, или на боевое задание. Так вот, «Любо, братцы, любо» часто проверял бдительность этого звена. Не спят ли? Зная это, мы, сидя в кабинах, имитировали сон. Он возвращался на КП, запускал зелёную ракету, увидев, что моторы работают, давал красную ракету – отбой. Почему ему это нравилось, я не могу сказать. Но мы его так дразнили.
Из-за своего прозвища он злился и не награждал лётчиков, отличившихся в боях. Говорил:
– Пока не скажете, кто меня так прозвал, наград не увидите. Награжу того, кто скажет, причём, дам сразу орден Красной звезды.
Так он и уехал от нас в другую часть, но ему никто ничего не сказал.
Где ты есть?
При потере ориентации в воздухе, лётчик мог воспользоваться пеленгатором, который стоял на аэродроме, запрашивая его своим кодом. Пеленгатор давал курс на аэродром. Однажды, лётчик потерял ориентацию, решил запросить пеленгатор, а код забыл, помня только позывной Море. Несколько раз запросив Море, Море, он, отчаявшись, воскликнул:
– Да где ты есть? Разреши, хоть, на пузо сесть!
Мы сначала думали, что он хохмит, но потом поняли, что на самом деле. Всё же он сам восстановил ориентацию и сел на аэродром.
Наш Коля…бегает
В нашей АЭ служил командир звена лейтенант Николай Фролов. Было лето 1944 года, Украина. Он дремал, сидя в кабине самолёта, находясь в дежурном звене. В это время на посадку заходили штурмовики
