где танцевали медляк и обжимались. Эбби раскачивалась под «Time after Time» в паре с Хантером Приоле; потом они поцеловались с языком. Огромное пузо Хантера Приоле оказалось жестче, чем ожидала Эбби; владелец его сильно потел, пах отрыжкой, а его губы хранили вкус жвачки и колы. До конца вечера Хантер Приоле преследовал Эбби в надежде, что она ему даст, так что та, наконец, спряталась в туалете, а Гретхен отгоняла Хантера.
Потом наступил день, изменивший жизнь Эбби навсегда. Во время обеденного перерыва они с Гретхен относили на место свои подносы, обсуждая, что надо перестать питаться школьным фастфудом, как маленькие детки – пора приносить с собой здоровую пищу и обедать на воздухе, как все. Тут девушки увидели у окна для подносов Гли Уонамейкер – она заламывала руки и пальцы, глядя блестящими, покрасневшими глазами в большой мусорный бак. Оказалось, Гли положила пластинку для зубов на поднос, а потом выбросила в мусор и теперь не знала, в каком она пакете.
– Мне что, рыться в каждом?! – рыдала Гли. – Это уже третья пластинка… Папа меня убьет…
Эбби хотела уйти, но Гретхен твердо решила помочь Гли. Уильям, заведовавший столовой, отвел подруг на задний двор и указал на восемь черных пластиковых пакетов, доверху набитых теплым молоком, недоеденными квадратными пиццами, фруктовыми салатами, растаявшим мороженым, сырыми палочками картошки фри и сгустками кетчупа. Стоял апрель, на солнце остатки еды быстро нагрелись, и Эбби за всю жизнь не слышала худшей вони.
Она не знала, зачем они с Гретхен пошли помогать Гли. У Эбби не было ни пластинок, ни даже брекетов – все остальные их носили, но родители Эбби не хотели тратить деньги на стоматолога или что-либо еще. Эбби приходилось два раза в неделю надевать одну и ту же темно-синюю вельветовую юбку и носить две белые рубашки, которые от частой стирки уже становились прозрачными. Мама Эбби работала сиделкой на дому, и девушка стирала себе сама.
– Я целый день стираю для других, хоть ты делай что-нибудь сама! – говорила ей мама. – Или у тебя рук нет?
Папа Эбби некоторое время работал менеджером в молочном отделе «Фэмили Доллар», но после того, как он случайно пустил на полки партию молока с истекшим сроком годности, его уволили. Тогда мистер Риверз повесил табличку в магазине товаров для хобби «Рэндиз» и стал чинить двигатели самолетиков с дистанционным управлением, но клиенты жаловались, что он все делает очень медленно, и его заставли убрать табличку. Теперь у папы Эбби висела табличка «Починю любую газонокосилку за 20 долларов!» на бензоколонке «Оазис» на Коулмэн-Бульвар. Мистер Риверз теперь почти ни с кем не говорил, а только таскал сломанные газонокосилки во двор дома.
Эбби начинало казаться, будто она больше не выдержит; будто все, что она делает, бессмыссленно; будто ее семья катится по наклонной плоскости, в конце которой – обрыв, и тащит ее за собой; будто каждая контрольная была вопросом жизни и смерти, и, если не сдать любую из них, ее стипендию отберут, а саму Эбби выгонят из Олбемарл, и они с Гретхен больше не увидятся.
Теперь, стоя за столовой перед восемью
