style="font-size:15px;"> – Ау… – застонала Гретхен. Пыльный Катышек трясло на проселочной дороге, окруженной дубами, и голова Гретхен застучала об окно.
Старинные чарльстонские семьи любили большие загородные особняки и длинные подъездные дорожки. Чем хуже было состояние тех и других, тем правильнее казались себе их владельцы, и Миддлтоны были очень правильными. Наконец, прежде чем амортизаторы окончательно сдались, Эбби повернула направо, выводя Катышек на двухполосное шоссе, идущее через густой сосновый лес из Уодмало в Чарльстон. Она нажала на газ, и мотор Катышка, которому место было разве что в швейной машинке, бешено завыл.
– У тебя нет двенадцати долларов? – спросила Эбби. Гретхен, не отвечая, переключала радио туда-обратно. – Гретхен? – по-прежнему молчание. Тогда Эбби решила объяснить подробно:
– Мне на этой неделе недоплатили в «TCBY», но обещали со следующей зарплатой доплатить. Нам нужно заправиться, или не доедем домой.
Долгое молчание. Затем Гретхен ответила:
– Я ничего не помню, что было ночью.
– Ты потерялась и всю ночь была в том здании. Слушай, в деревне Ред-Топ будет автозаправка…
Гретхен подумала и решила ответить:
– У меня нет денег.
– Там принимают карты.
– У меня есть карта?! – радостно воскликнула Гретхен.
– В кошельке посмотри.
Эбби знала, что папа Гретхен дал ей кредитную карту на всякий случай. У всех одноклассниц были карманные деньги, кредитки и автозаправочные карты, потому что ни один папа не хотел, чтобы его дочь вдруг застряла где-то без денег и не могла добраться домой. Кроме Эбби – ее папу ничто особенно не интересовало, кроме газонокосилок.
Взгромоздив сумку на колени, Гретхен порылась там, нашла кошелек, с трудом его открыла и замерла.
– Сколько у тебя с собой? – спросила Эбби. Ответом ей был только вой мотора.
– Гретхен? – Эбби рискнула оглянуться на нее. – Сколько?
Гретхен повернулась к подруге – ее глаза были полны слез, блестевших на утреннем солнце:
– Шестнадцать долларов… Этого хватит на бензин и на кока-колу лайт… да? Можно я куплю кока-колу?..
– Можно, конечно – твои же деньги…
Слезы покатились по щекам Гретхен, сверкая на солнце. Эбби начинала волноваться:
– Гретхен?
Сосновый лес заканчивался, и свет солнца, падавший сквозь деревья, становился все ярче. По обе стороны шоссе лежали бескрайние залежные поля, где выращивали томаты. Гретхен сделала глубокий-глубокий вдох, который перерос в плач.
– Я просто… я так… – голос Гретхен сорвался. Потом она снова начала: – Мне нужно, чтобы все сейчас было нормально…
Эбби крепко сжала ее руку – Гретхен была холодной, но солнце начинало согревать салон машины.
– Все будет хорошо. Обещаю.
– Правда? –
