ли, не обещаю, но попытка не пытка. На болотах таких куки… это, кикимор, может быть, много. И что тогда? Пусть колдун осмотрит ее и в случае чего наведет на топи какие-нибудь чары или чего там еще.
Ведьмак ненадолго задумался.
– Ну что ж, один-ноль в твою пользу, Кальдемейн. Рискнем. Где моя шапка?
Башня, сложенная из гладко отесанных гранитных блоков, увенчанная каменными зубцами, выглядела вполне представительно, возвышаясь над побитыми крышами домов и полуразвалившимися кровлями халуп.
– Вижу, подновил, – сказал Геральт. – Волшебством или вас на работы согнал?
– В основном чарами.
– Какой он, этот ваш Ирион?
– Вполне нормальный. Людям помогает. Но отшельник, молчун. Почти не вылазит из башни.
На дверях, украшенных розеттой и инкрустированных светлым деревом, висела огромная колотушка в форме плоской пучеглазой рыбьей головы, державшей в зубастой пасти латунное кольцо. Кальдемейн, видать, знакомый с действием механизма, подошел, откашлялся и проговорил:
– Приветствует войт Кальдемейн, явившийся к мэтру Ириону по делу. С ним приветствует также ведьмак Геральт из Ривии, также явившийся по делу.
Долгое время ничего не происходило, наконец рыбья голова, пошевелив зубастыми челюстями, выпустила облако пара.
– Мэтр Ирион не принимает. Уходите, добрые…
– Я не добрый человек, – громко прервал Геральт. – Я ведьмак. А вон там, на осле, лежит кикимора, которую я убил недалеко от городка. Любой волшебник-резидент обязан заботиться о безопасности района. Мэтру Ириону ни к чему оказывать мне честь беседой, и он не обязан меня принимать, ежели такова его воля. Но кикимору пусть осмотрит и сделает соответствующие выводы. Носикамень, раскрой кикимору и свали ее здесь, у самых дверей.
– Геральт, – тихо сказал войт. – Ты-то уедешь, а мне тут придется…
– Пошли, Кальдемейн. Носикамень, вынь палец из носа и делай что велят.
– Сейчас, – проговорила колотушка совсем другим голосом. – Геральт, это верно ты?
Ведьмак тихо выругался.
– Ну, зануда! Да, верно я. Ну и что с того, что это верно я?
– Подойди ближе к двери, – произнесла колотушка, испуская облачко пара. – Один. Я тебя впущу.
– А как с кикиморой?
– Черт с ней. Я хочу поговорить с тобой, Геральт. Только с тобой. Извините, войт.
– Да чего уж там, мэтр Ирион, – махнул рукой Кальдемейн. – Бывай, Геральт. Увидимся позже. Носикамень! Уродину в жижу!
– Слушаюсь!
Ведьмак подошел к инкрустированной двери, она слегка приоткрылась, ровно настолько, чтобы он мог протиснуться, и тут же захлопнулась, оставив его в полной темноте.
– Эгей! – крикнул он, не скрывая раздражения.
– Готово, – ответил удивительно знакомый голос…
Впечатление было настолько неожиданным, что ведьмак покачнулся и вытянул руки в поисках опоры. Опоры не было.
Сад
