только стоимость вещей, которая с каждым годом росла в геометрической прогрессии. Рядом с Верой я чувствовала себя маленькой серой мышкой, особенно когда с нами знакомились парни. Вера буквально парализовала волю мужчин своими ловушками: взглядом с поволокой, «случайным» облизыванием якобы пересохших губ, тихим голосом с хрипотцой. Ребята погибали.
Наблюдая за Верой я всегда поражалась тому, как по отдельности некрасивые черты лица Веры—глубоко посаженные небольшие глаза, нос- уточкой, большой, просто огромный рот на маленькой, по сравнению с телом, голове—вместе притягивали взгляд и поместили Веру в ряд « роковых женщин» . Правда, однажды новая подруга, взяв мою руку в свою, по-крестьянски большую и крепкую, подвела к зеркалу, рассматривая наши отражения , задумчиво произнесла:
– Ты думаешь, я не понимаю, что классически красивая – это ты? Тебе Господь дал просто идеальную внешность: личико формы бриллианта, с острым подбородком, точёным носиком, миленькими ушками, огромными глазами грустного оленёнка. Посмотри на свои ручки: нежные и тоненькие пальчики, как у феечки. Тебе и напрягаться не надо. Аж скучно. А я рано поняла, что всё в этой жизни надо делать самой. Вот и научилась быть неотразимой при заданных условиях. Я умная и наблюдательная. Знаю, как спрятать недостатки и как показать достоинства. На тебя, мышка-красавица, при всей твоей идеальной, но какой-то очень тихой красоте, так и никто и не посмотрит, если себя с выгодной стороны не покажешь.
***
Я возвращалась домой, собрав все мыслимые и немыслимые пробки. Жутко болела голова. Приняв таблетку, закрыла глаза и стала ждать, когда пройдёт головная боль. Боль вскоре отпустила, но на её место пришли раздражение и чувство вины. Я понимала, что опаздываю, а Славик будет ждать. Я достала телефон и позвонила свекрови:
– Дарья Михайловна, голубушка, здравствуйте! – устало проговорила я. – Простите, ради бога, выручите меня, няню надо отпустить, а Славика отвести на занятия. Да, я в пробке. Ездила Никин проект смотреть, застряла. Да, спасибо, дорогая.
Дарья Михайловна очень любила внука и старалась использовать любой повод, чтобы быть полезной ему. Тем более что она имела много свободного времени и личного водителя. Всё благополучно разрешив, я поняла, что чувство вины перед сыном не прошло, а, наоборот, усилилось. К нему, этому мерзкому состоянию, прибавилось раздражение и… зависть! Да! Зависть. Я с удивлением обнаружила, что впервые завидую старой подруге.
«Господи, что со мной? Я завидую Вере?» – воскликнула я про себя. И, к моему стыду, сама же ответила: «Да, это зависть, острая, мерзкая зависть».
Я, тяжело вздохнув, отвернулась к окну и мысленно перенеслась на несколько лет назад, в нашу общую с Верой институтскую жизнь.
***
Третий курс. В аудиторию входит высокая самоуверенная красавица. Все замерли. Даже преподаватель вместо обычного: «Закройте дверь, барышня, с другой стороны! На моих лекциях нет места разгильдяям!» неожиданно смутился
