быть черчение на химии? Так я наивно думал. И как же я ошибался! К тому же, органическая химия в школе мне давалась на удивление легко! Ну годик то запросто продержусь, самоуверенно решил.
Еще в присутствии родителей я, сдав на пятерку один профильный экзамен по химии, в институт поступил, и меня, как и других медалистов, отправили до начала занятий на реставрацию Волковского театра. Вернее, его крыши. Работа была не бей лежачего. Отметился с утра и свободен. У них самих какой-то застой был, чего-то вовремя не подвезли. Хочешь загорай тут или с новыми друзьями в город (на пляж и т. п.) подавайся. И за знакомство с ними Волковскому спасибо!
В итоге папа с мамой, спокойные за меня, поехали в Камбоджу исполнять «интернациональный долг», то есть зарабатывать чеки на машину – папину мечту. А я остался ждать начала студенческого учебного года, дав им ряд клятвенных обещаний: бабушке во всем помогать, нервы ей не мотать (имелось в виду, как маме), сестру не обижать, отца в институте не позорить и т. п.
И сразу после их отбытия все прелести жизни только с бабушкой и в отдельной комнате стали очевидны. Может, поэтому, осваиваясь в новых условиях и имея возможность свободно валяться на диване с котом и читать в свое удовольствие, а также приглашать к себе кого и когда хочу, год прошел практически без ЧП.
Свободно распоряжаться собой и своим жильем – это был такой огромный плюс, о котором я раньше и понятия не имел. Я же впервые получил возможность жить в отдельной комнате. Где можно было закрыть дверь изнутри! И приходить со своим ключом, без всяких допросов.
Наше семейство только недавно получило эту трехкомнатную квартиру, в которой в моем распоряжении, к сожалению, был только диван в общей проходной комнате. До этого было еще хуже – маленькая двушка на первом этаже. А начиналась моя жизнь вообще в коммуналке, в деревянном двухэтажном доме на улице Собинова. И детство протекало в единственной комнатке и в длинном коридоре с общей кухней. Вернее, в основном в полутемном коридоре, где мы втроем и играли, а иногда и крыс гоняли. Остается упомянуть единственный туалет на семь комнатушек.
Бабушка у меня действительно была золотая, да и я старался нервы ей особенно не трепать. Так мне тогда казалось. Но по сравнению с тем, что творили с домашними мои приятели, это так и было. Да и я ей был нужен рядом чисто для психологической устойчивости и уверенности. А вдруг что случится? А она и не одна! То, что бабушка просила, делал. Всякие походы в магазин, вынос мусора, ну разве что поворчав слегка для порядка. А вот в присмотре за сестрой (восемь лет разницы) толку от меня явно мало было.
Разве только когда меня вызывали в спорных ситуациях. Устав бороться с Ирочкой по каким-то принципиальным вопросам, бабушка взывала к моему якобы третейскому вмешательству. Например, по утрам: «Игорь, ну скажи ты ей, она опять не хочет» что-то там надевать в школу, какую-то шапку с завязками или теплые штаны». И я появлялся заспанный и мрачно, но грозно занимал нужную бабушке сторону.
Но
