погубит его.
В минуту полнейшего кайфа и абсолютной абстракции Макса, Том Обойма подошел к двери номер 4357 и аккуратно ее вскрыл. Как не крути, а профессионал должен быть разносторонне развит и применять свои знания. Как только дверь приоткрылась, шум от телевизора стал доноситься еще громче. Было такое ощущение, что его специально накрутили так громко, что бы нищие бродяги на улице могли узнать свежие новости их родного города. Но шум, ни в коем случае, не смущал Тома. Он знал, что это как раз то, что ему нужно. Никто и не услышит, как этот жалкий червяк пискнет, когда пуля пробьет его голову. Но вдруг, оказавшись в квартире, Обойма понял, что его план слегка дал трещину. Квартира Макса напоминала уже давно разграбленную хату. В ней практически не было ничего. В коридоре стояло несколько пар обуви и никаких вешалок или тумбочек. На потолке просто висел патрон с лампой и никакой люстры. Выглянув из-за стены в зал, Том обнаружил свою жертву на кресле около телевизор. Кроме телевизора и кресла, в комнате находились: маленький шкаф, тумбочка около кресла, ковер, стол с двумя стульями для обеда и сам Макс. Такая картина весьма обеспокоила Обойму. Если все это продать, то полученных денег не хватит даже на маленький косячок. Видимо придется выбивать из парня бабло деревенскими методами.
Кстати Обойма и сам родился в деревне, в пригороде, на ферме своего отца. Всю молодость он прокопался в коровьем навозе, мечтая о головокружительной карьере адвоката. Однако жизнь сложилась абсолютно не так, как он предполагал. Но ненависть ко всему деревенскому у него осталась. А деревенским он называл все, что не делал сам! Жить в доме, а не в квартире – это по-деревенски. Есть китайскую еду палочками – это по-деревенски. Мочить людей без глушителя – это тоже по-деревенски!
Пришлось ему убрать ствол обратно под пиджак и взять с кухни нож. Макс не подозревая не о чем, сидел на кресле и получал полнейшее удовольствие. Вдруг, что-то ухватило его за плечо и резким движением скинуло с кресла. Очутившись на полу, он почувствовал странное жжение в районе левой руки. Посмотрев на нее, он увидел торчащий кухонный нож!
– Ну что, сучёнышь, давай поговорим? – томным голосом сказал Обойма.
Макс как бы и хотел задать пару вопросов, типа: «Кто ты?» и «Что ты тут делаешь?». Но из-за присутствия ножа у него в руке получилось только громко закричать!
– Твою мать! Ты что совсем …..! Вытащи эту хрень у меня из руки! Больно же, больно!
– Этот нож будет торчать в твоей руке, пока ты не вернешь деньги мистеру Лучиано, придурок! Ты еще помнишь про свой долг? Где деньги?
– Да помню я, помню! Нет у меня денег сейчас. Но я все ему верну, до копейки, честное слово. – на ковер, который Том Обойма оценил в пару тройку баксов струился бордово-красный ручеек. Дурман начинал отпускать Макса и он стал отходить в мир фантазий и сновидений, теряя сознание. Том пытался поддерживать собеседника в здравом уме и иногда шевелил нож. Это придавало изюминки в их общение.
