во имя некоего мирового правительства. Старший Буш не утверждал как концептуальную догму необходимость вмешательства во внутренние дела государств. Он говорил лишь о недопустимости вооруженной агрессии одного государства против другого и о готовности Америки вместе со всем «цивилизованным миром» прийти на помощь жертве против насильника. И нельзя сказать, что данная концепция являлась исключительно пропагандой. Мир с некоторым напряжением мог быть выстроен на основаниях Буша – Скоукрофта. Это был бы далеко не идеальный мир: это был бы мир, в котором нельзя ответить жестким ударом на провокации и оскорбления, в котором экономическая слабость страны не могла быть компенсирована военно-силовой мобилизацией. Это был бы мир, в котором связь между экономической отсталостью и политической зависимостью надолго, если не навсегда оставалась бы нерушимой. В общем, это был бы спокойный и предсказуемый, но вместе с тем душноватый, трудный для политического существования миропорядок.
Но тем не менее, этот мир имел и свои преимущества. В конце концов, человек рожден не только для войны, но и для познания, творчества, открытия новых человеческих возможностей. Сверхдержавы могли бы объединить свои усилия в целях продвижения фундаментальной науки, освоения космоса, открытия новых рецептов долголетия, да мало ли для чего еще. Однако не сложилось. «Новый мировой порядок» как политическая утопия закончился, пожалуй, даже раньше, чем ушел в отставку ее творец.
Почти банальным в определенных кругах стало утверждение, что новый мировой порядок рухнул вслед за распадом СССР. Рухнул по той причине, что груз ответственности за мир не мог быть возложен лишь на плечи одной сверхдержавы. Об этом больше и чаще других говорит теперь бывший президент СССР Михаил Горбачев.
В какой-то степени так оно и есть. И, между тем, ссылка на слом одной из двух колонн глобального мира еще мало что объясняет. В конце концов, распад СССР, даже если он и произошел, на чем настаивает Горбачев, только по внутренним причинам, мог быть быстро компенсирован укреплением независимой России или же Китая. В общем, система могла работать. Не сработала она прежде всего потому, что эту систему, то есть спокойный и предсказуемый «новый мировой порядок», на самом деле мало хотел, мало кто был готов под ней подписаться. Причем не только в мире, но и в самой Америке.
Сразу после речи Буша 11 сентября против «нового мирового порядка» очень быстро возникла своего рода негласная коалиция недовольных. Ее составляли очень разные силы, и в будущем ее представители, пожалуй, уже никогда не отыскали бы возможность найти общий язык. Но в противодействии новому мировому порядку (НМП) их интересы неожиданным образом совпали.
Во-первых, жесткое недовольство НМП выражали американские изоляционисты. Они совершенно не хотели видеть свою страну в роли «глобального полицейского», помогающего решать все конфликты на всем земном шаре, они даже резко выступили против войны
