продемонстрировать не только то, что его наука основана на неопровержимых принципах, но также и то, что с ее помощью он сможет утвердить религиозные истины в обновленном и улучшенном виде, тогда Декарту было бы нечего опасаться. Именно это он попытался сделать в 1637 г., когда опубликовал в одном томе четыре короткие книги: три научных очерка и предваряющее их «Рассуждение о методе». Очерки должны были показать, чего можно достичь с помощью его подхода к науке. С гордостью писал Декарт другу: «Сравни выводы, к которым я пришел… о зрении, соли, ветрах, облаках, снеге, громе, радуге… с теми, к которым пришли другие»[25]. Вводное «Рассуждение» должно было показать, помимо прочего, как могли бы обогатить друг друга религия и наука, если бы шли рука об руку.
В научных сочинениях, которые Декарт решил опубликовать в этой подборке, он старательно обходил любые скользкие темы. В нее вошли его новаторская «Геометрия», трактат «Метеоры» и «Диоптрика», где преимущественно описывалось, какая форма линз улучшит результативность работы недавно изобретенного телескопа. «Рассуждение» включало также краткое изложение его общей физики, тщательно избегавшее всего, что могло бы привести к непониманию или оскорблению чувств, вроде коперниканской теории солнечной системы или идеи об уподоблении человеческих тел машинам. Но основная идея «Рассуждения» излагается в форме интеллектуальной автобиографии. Она начинается с опыта сомнений, в чем только возможно, и приходит к рассказу о совершенном Декартом открытии следующих предполагаемых истин.
Поскольку я, то есть Декарт, могу сомневаться в существовании своего тела, но не могу сомневаться в собственном существовании, из этого следует, что я не то же, что мое тело. Я – это мыслящая душа, не кусок материи, и я знаю об этой душе и ее мыслях больше, чем о любой другой материальной вещи. Поскольку я понимаю, что мое знание одних предметов уступает моим познаниям в других, то я понимаю, что мне не достичь совершенства. Таким образом, эта идея совершенства, с которой я сопоставляю мое несовершенное состояние, примечательна, говорит Декарт. Как я пришел к ней? Я не мог прийти к ней сам, и заронить эту мысль во мне на самом деле мог лишь тот, кто сам совершенен, то есть Бог. Следовательно, Бог существует (так утверждает Декарт; а также приводит второе и столь же неубедительное доказательство существования Бога).
Что я несомненно знаю о Боге, продолжает Декарт, так это то, что он не мошенник, поскольку лживость – изъян, а Бог совершенен. Из этого следует, что Бог меня не обманет и не позволит мне быть обманутым, покуда я прилагаю все свои усилия к познанию истины. Поэтому я могу быть уверен, что не зайду слишком далеко в моих попытках понять мир, при условии, что в этих усилиях я осторожен. Вооруженный сей гарантией доброй воли Бога, я могу теперь с полным основанием отказаться от радикальных сомнений, кои я учитывал в начале моих поисков истины. Это значит, что я могу отбросить вероятность полной неосведомленности о физическом мире в силу возможного сна или демонического
Descartes, letter to Morin, 13 July 1638, in PWD vol. 3, p. 107.
