Бам.
Застучали карабины, прореживая артиллеристов. Дистанция вполне подходящая.
Откуда-то из окна особняка ударил станковый пулемёт. Просто по лесу. На подавление.
Бах. Ударил 75-мм «окурок», установленный в качестве основного башенного орудия. Переделка из британской горной пушки QF 2,95”: у неё накрутили на ствол двухкамерный дульный тормоз, чтобы лёгкую башню не сдувало. Что позво-
лило достаточно просто впихнуть столь мощное орудие в относительно лёгкую башню бронеавтомобиля.
Снаряд пошёл невпопад. Всё-таки стрелять на ходу – плохая идея. Поэтому стальная тушка ударилась в кирпичную кладку сильно выше того места, откуда стрелял пулемёт. Тот на несколько секунд замолк, но потом вновь возобновил огонь на подавление. Просто по лесу, где толком и не разглядеть было штурмовиков в «лохматом» камуфляже.
Бах. Вновь ударил 75-мм «окурок». И в этот раз – точно в цель. Снаряд залетел в большое и просторное окно и взорвался где-то внутри. Так что теперь, даже если осколками не посекло, то надёжно всех оглушило. Вот пулемёт и затих.
А тем временем продолжалось наступление.
Штурмовики быстро перестреляли артиллерийские расчёты и продолжили наступать на особняк. Как на учениях. За тем исключением, что в этот раз им в ответ стреляли не понарошку. Впрочем, у каждого из них было больше сотни учебных штурмов, в том числе сложных с развитой системой взаимного огневого прикрытия. Здесь же не было ничего особенного. Банально и просто. Поэтому штурмовики, ведя огонь на подавление по окнам, спокойно сблизились и начали зачищать помещение за помещением.
Граната в окно. Взрыв. Подсадка бойца. И тот рывком врывается в помещение, где со своим самозарядным карабином имеет значимое огневое превосходство. Парой секунд погодя туда влетает второй. Который подтягивает третьего.
И пошло продвижение.
Сначала в комнату входила граната. Потом бойцы. Комната за комнатой. Этаж за этажом. Главной проблемой было своих не побить. Но навык у бойцов уже был неплохой, так что они действовали довольно слаженно.
Раненых не добивали. Их вязали для допроса. Тех, кто не оказывал сопротивления. При малейшем неповиновении или писке пуля ставила точку в жизни непонятливого человека. Им не было смысла рисковать. И они действовали спокойно, размеренно и наверняка…
– Что там? – спросил Максим, когда в штабное помещение комендатуры вернулся Лев Евгеньевич совершенно взлохмаченного вида, что при его причёске «налысо» было весьма непросто. И, не дожидаясь ответа, кивнул на комнату, где смогли бы переговорить. – Удалось что-то выяснить? – уточнил свой вопрос Меншиков, пока Хоботов нервно пил воду прямо из графина.
– Нас ждали. Пять 47-мм морских пушек на самодельных лафетах. Семь пулемётов, станковых. За сотню хорошо вооружённых бойцов.
– Большие потери?
– Четверо раненых.
