письме к миссис Безант, написанном из поместья Гринвуд-Гэйт, что в деревне Уизихэм, графство Сассекс, Кришна писал:
…В госпитале я трудился, не покладая рук, за сущие гроши, поскольку там очень много теософов. Однако Попечительский совет выступил против моего присутствия, потому что я индиец. Им даже бесплатная помощь не нужна. Эти люди столь же ревностны, сколь ограничены. Леди Уильямсон, жена председателя, сэра Арчибальда Уильямсона, хочет всеми командовать, включая доктора Гуэста, хотя тот получил назначение на пост директора госпиталя из самого Военного министерства. Теперь доктор Гуэст сделался майором Гуэстом, и его порядком подташнивает от всего этого. Попечительский совет попросил меня и некоторых других работников уйти, так что со вчерашнего дня я не работаю в госпитале. Мне очень грустно, поскольку работа была мне по душе и я только-только втянулся. Теперь нужно искать, чем бы еще занять себя и своих товарищей, – и заодно сбежать от самого себя. Посоветуй, чем бы заняться, чтобы приносить пользу…[47]
Братья изо всех сил старались найти работу, но им везде давали от ворот поворот. 18 августа 1915 года Кришна писал:
…Я всеми силами пытался найти работу – любую работу, – но это по-настоящему сложно. Начнем с того, что я индус, а индусов никто не любит. Я искренне хочу работать, тем более, ты сама советуешь мне забыть себя, и мне кажется, что единственный способ сделать это – работать. Надеюсь, все будет хорошо[48].
Тот факт, что он индиец и поэтому его везде отторгают, является важным лейтмотивом в письмах юного Кришны к миссис Безант.
В нашем распоряжении нет ответов Анни Безант, но чопорные пожилые дамы, окружавшие Кришну, по-видимому, считали, что он слишком легкомыслен, и обращались к миссис Безант с жалобами по этому поводу. Вот что писал Кришна Анни 7 октября:
Я понимаю, что до сих пор относился к своей жизни недостаточно серьезно, и теперь намерен это изменить. Со следующего понедельника берусь за учебу. Я уже договорился о занятиях после твоего письма к леди де ла Варр. Я собираюсь заниматься санскритом, английским языком, математикой, историей и французским. Уроки уже назначены, и, как только буду готов, я намереваюсь поступить в Оксфорд. Я собираюсь учиться, не покладая рук, и после Оксфорда, ибо такова моя работа, назначенная учителями и тобой. Я действительно намерен этим заняться, и сделаю задуманное, чего бы это ни стоило[49].
Несмотря на всю эту переписку, братья были очень одиноки, несчастны и чувствовали себя отвергнутыми. Их разочарование росло, и, кажется, они совсем потеряли интерес к учению теософов. Вот что писал Кришна Ледбитеру о Нитье:
Ему очень одиноко – как и большинству из нас, – и нет никого, кому бы он особенно симпатизировал или кого любил бы, отчего ему делается тяжело вдвойне. Он преисполнен горечи. Он черств и холоден. Он очень страдает. Боюсь, я мало чем могу ему помочь. Ему нужен человек, который любил бы его больше всех на свете, кто-то, с кем он сможет делиться всеми своими тревогами. Ему нужна мать, которую он любил
Там же.
Там же.
Там же.
