Руби, натягивая манжеты толстовки на кисти рук и соединяя их в плотную муфту. Потом прижала руки к груди.
Было забавно представить Руби – студентку отделения истории искусств – на биологии. Но так обстояли дела в Хоторне, колледже гуманитарных наук. Нам всем нужно было посещать самые разнообразные занятия.
Руби продолжила:
– Прошлым вечером мы задержались в лабе допоздна и в конце концов просто начали болтать о чем попало. Я сказала ему, как нервничаю перед футбольными матчами, когда все смотрят на меня, и все такое, и он сказал, что чувствует себя так же. Вот только у него случаются панические атаки. Сказал, что такое с ним бывает еще со средней школы.
– А он знает, почему так? – спросила я. Макс был молчаливым, но вот дерганым он мне никогда не казался. Я думала, что мы ему просто не нравимся. Но, опять же, мы с ним мало общались и никогда не разговаривали один на один.
– Я не хотела давить, – сказала Руби. – Но похоже, что-то случилось или поменялось, когда он был ребенком, потому что Макс сказал, что это было так, словно переключатель какой-то щелкнул. До того он был в порядке, был счастливым, а на следующий день – уже нет.
Я знала о таких переключателях. Несмотря на холод, царящий вокруг, я ощутила в горле горячий сырой воздух.
– Хреново, – произнесла я.
– Да, похоже, это ужасно, – согласилась Руби. – Помнишь, как мы недавно были на вечеринке с мужской футбольной командой?
Я помнила. Некоторые из них пытались приударить за мной, но безуспешно. Я не могла воспринимать их всерьез, таких вот пьяных и неуклюжих, с разъезжающимися в разные стороны глазами – именно в таком состоянии они пробовали подкатить ко мне. Пахнущая потными, разгоряченными телами вечеринка, пол под ногами мокрый от пролитого пива…
– Да, – сказала я.
– Ты помнишь, как Макс типа как исчез оттуда? – продолжила Руби. Я помнила и это тоже. Когда мы все собрались уходить, то не смогли найти его. Джон пожал плечами, предположив, что Макс пошел домой. «Наверное, ему стало скучно. Только скучным людям бывает скучно, верно, М?» – и он ткнул меня в плечо, словно мы были близкими друзьями.
Руби продолжила:
– Ну, похоже, он ушел так рано, потому что ему казалось, будто он не может дышать. И руки у него стали неметь. Поэтому он пошел пробежаться. До двух часов ночи.
Я никогда не испытывала тревожного расстройства или панической атаки. Отец однажды сказал мне, что у моей матери развилось тревожное расстройство после того несчастного случая, но я никогда не понимала, что это означает. Она все время была рассеянной, но, не считая этого, не вела себя беспокойно, ничего такого. В конце концов она записалась на терапию. Я помню термин «ПТСР»[6], произнесенный шепотом, за закрытыми дверями.
Я попыталась вспомнить ту вечеринку. Мы вшестером держались вместе примерно до одиннадцати часов. Народу было столько, что мы не смогли пробиться дальше вестибюля. Воспоминания
ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство.
