что читала про эту демонстрацию.
На дальнем конце Юнион-сквер загремел над толпой скрипучий голос из усилителей. Слов было не разобрать, но все равно все реагировали – приветственные и возмущенные вопли примерно в равной пропорции.
Наконец стали видны плакаты над толпой – шизофреническое сочетание про- и антиоракульских лозунгов. «СПАСИ НАС ОТ НАС САМИХ, ОРАКУЛ!», «ОРАКУЛ = НАДЕЖДА».
«ОРАКУЛ ЛЖЕТ ВО ИМЯ ДЬЯВОЛА!» – этот лозунг был весьма популярен. Напечатан красной краской, у буквы «О» – рога и остроконечный хвост. Кто-то постарался, растиражировал сотнями.
По краям парка стояла конная полиция, в толпе ходили пешие патрули по двое и по трое, тщательно высматривая… что? Ли помнила, что эта демонстрация – часть массового призыва к Оракулу открыть себя, одна из многих таких же, одновременно проводящихся в городах всего мира. Но она даже не думала, что будет такой масштаб – десять тысяч человек, если не больше, набились в парк.
– Ты знаешь, что Реймер этого все равно не поставит, что бы мы ни добыли, – сказал Эдди, водружая на плечо камеру. – Ты же не в новостной редакции работаешь, и он это явно дал понять. Для него это принцип.
– Знаю! – огрызнулась Ли. – Дело тут не в Йоханнесе Реймере и не в урбанити-мать-его-дот-ком. Мы с тобой – репортеры, это – событие. Мы должны его задокументировать.
Эдди показал на антенны прямой передачи в воздухе над толпой. Они окружали площадь со всех сторон.
– Ты не думаешь, что эти ребята просекли фишку? Мне эта атмосфера не нравится.
Ли отвернулась от толпы и улыбнулась Эдди самой милой улыбкой, какую только могла изобразить.
– Эдди, только десять минут в порядке личного одолжения. Пара интервью, и пойдем отсюда. Вдруг найдем сенсационный материал? А если она не пойдет в эфир, выложим в Интернет, включим в наше резюме и плюнем на эту дерьмовую лавочку.
– Детка, твоя дерьмовая лавочка – пятнадцать лет моей карьеры. Я ею более чем доволен.
Упаси меня бог быть такой довольной, подумала Ли.
Она положила руку ему на локоть. Посмотрела ему в глаза, улыбаясь намеренно сверхискренней улыбкой.
– Пожалуйста, – сказала она.
Эдди минуту смотрел на нее, потом закатил глаза.
– Ладно, десять минут. Пулитцеры тут под ногами валяются, только подобрать.
Ли стала обходить толпу по кругу, Эдди следом, глядя, на кого направить камеру. Демонстранты были самые разные – по возрасту, полу, образу жизни – прямо вся карта мира. Единственное общее – серьезность выражений их лиц. Это не была увеселительная прогулка в парке ни для кого из них.
У северного края парковки возле входа в отель «Дабл-ю», держа руки в карманах и ссутулившись от холода, стояли двое мужчин. Они просто смотрели на демонстрацию как зачарованные. И плакатов ни у кого из них не было. Ли показала Эдди на них.
– К этим двоим?
– Без разницы, – ответил
