прямо в глаза и улыбалась. Я кончил задолго до того, как она добралась до основания моего пениса.
Потом мы лежали на кровати обнявшись и болтали; она, похоже, не спешила возвращаться в бар. Клиентов туда приходило немного; в этом отеле обычно селились люди немолодые, непримечательные и ко всему охладевшие. Останавливались и французы, но мало кто из них увлекался эротическим массажем. Те, которые ей встречались, были вполне милы, но в основном она имела дело с немцами и австралийцами. Иногда с японцами; японцев она не любила: они со странностями, им обязательно хочется либо бить тебя, либо связывать, а то еще сядут и онанируют, глядя на твои туфли; неинтересно, короче, нисколько.
А как я ей понравился? Неплохо, только она надеялась, что я дольше продержусь.
– Much need…{ Очень хотелось (искаж. англ.).} – добавила она, легонько теребя пальцами мой пресыщенный член. А в остальном я произвел на нее приятное впечатление.
– You look quiet…{ Ты выглядишь спокойным (англ.).} – сказала она.
Тут она немного ошибалась; впрочем, она и вправду меня успокоила. Я дал ей три тысячи бат: цена, по моим воспоминаниям, приличная. По ее реакции я понял, что цена действительно хорошая.
– Кроп кхун кхат! – воскликнула она, улыбаясь во весь рот, и поднесла сложенные ладони ко лбу.
Потом проводила меня к выходу, держа за руку; в дверях мы расцеловались в щеки.
Поднимаясь по лестнице, я нос к носу столкнулся с Жозианой, в нерешительности стоявшей на верхней ступеньке. Она нарядилась в черную вечернюю тунику с золотой каймой, но привлекательней от этого не стала. Повернув ко мне умное, немного полное лицо, она смотрела на меня не мигая. Я заметил, что она и голову помыла. Никто не назвал бы ее дурнушкой; если хотите, она была даже хороша собой – помнится, мне очень нравились ливанки ее типа, – но глаза неизменно оставались злыми. Ее легко можно было вообразить спорящей о политике, а вот сострадающей – нет. Мне нечего было ей сказать. Я опустил голову. Вероятно немного смутившись, она заговорила первая:
– Там что-нибудь интересное внизу?
Она раздражала меня до такой степени, что я чуть не брякнул: «Бар со шлюхами», но потом все-таки соврал, так проще:
– Нет, нет, не знаю, что-то вроде салона красоты…
– Вы манкируете ужином-концертом, – не отставала эта гадина.
– Вы тоже… – парировал я.
Она помедлила с ответом, жеманно выдержала паузу.
– Ах, знаете, я не любительница таких вещей… – продолжала она, поведя рукой на манер расиновской героини. – Это для туристов…
Что она хотела этим сказать? Разве все остальное – не для туристов? Я снова еле сдержался, чтобы не съездить ей кулаком по роже. Она стояла посреди лестницы и загораживала мне проход; пришлось набраться терпения. Автор пламенных необузданных посланий, святой Иероним проявлял, когда требовали обстоятельства,
