так. С. 255).
И совсем по-другому в своем выступлении на обсуждении романа В. Дудинцева представил эту поездку177 Константин Паустовский:
Глухим, хрипловатым, тихим голосом он рассказал о своих впечатлениях от круиза вокруг Европы на теплоходе «Победа», кажется, первой такого рода туристической поездки, во время которой ему довелось наблюдать вблизи представителей «нового правящего класса». Они были как две капли воды похожи на дудинцевского Дроздова <…>
В душном возбужденном зале во время выступления Паустовского слышно было, как муха пролетит (Л. Лазарев. Шестой этаж. С. 62).
6 сентября. В Ленинграде и Москве начинаются гастроли Бостонского симфонического оркестра.
9 сентября. Приехавший в Москву А. И. Пантелеев рассказывает Лидии Чуковской,
как в Ленинграде проводили в Союз какого-то литератора, и Гранин дал отвод, сообщив, что из‐за него погибли двое.
Встал Холопов:
– По таким причинам нельзя отвода давать. А то тут ползала исключить надо будет…
Раздался свист, шум… Холопов сказал:
– Я, конечно, извиняюсь, но назад свои слова не беру.
Нравы. Быт. Литература» (Л. Чуковская. Дневник – большое подспорье… С. 122–123).
13 сентября. Создана комиссия по литературному наследию Марка Щеглова во главе с Александром Твардовским.
Секретариат правления СП СССР назначает Николая Атарова главным редактором журнала «Москва».
ЦК КПСС принимает решение «о приглашении в СССР по линии ВОКС178 в октябре с. г. французского художника П. Пикассо и проведении в Москве вечера, посвященного его 75-летию. Разрешено организовать небольшую выставку рисунков и литографий Пикассо» (цит. по: В. Воловников. С. 55).
19 октября заведующий Отделом культуры Д. А. Поликарпов и заведующий сектором этого отдела Б. М. Ярустовский докладывают в секретариат ЦК КПСС, что «на приглашение ВОКСа посетить СССР П. Пикассо ответил отказом, ссылаясь на плохое состояние здоровья» (Там же).
Не позднее 14 сентября. Борис Пастернак получает официальный ответ из редакции журнала «Новый мир» за подписями Б. Агапова, Б. Лавренева, К. Федина179, К. Симонова180, А. Кривицкого181, где сказано:
Как люди, стоящие на позиции, прямо противоположной Вашей, мы, естественно, считаем, что о публикации Вашего романа на страницах журнала «Новый мир» не может быть и речи. <…>
Возвращаем Вам рукопись романа «Доктор Живаго» (Б. Пастернак: Pro et contra. С. 111, 112)182.
Письмо это, – докладывал в ЦК КПСС Константин Симонов, – объемом в тридцать пять страниц было написано с широкой аргументацией всех политических пороков романа с тем, чтобы в случае появления романа в заграничных издательствах можно было бы при помощи публикации
Его собственно туристические наблюдения вошли в очерки «Географические записи» (Вокруг света. 1957. № 12), «Толпа на набережной» (Москва. 1958. № 3) и «Мимолетный Париж» (Октябрь. 1960. № 3).
Всесоюзное общество культурной связи с заграницей. Председателем секции друзей науки и культуры Франции в этом обществе был Илья Эренбург.
См. запись в дневнике Федина от 17 августа 1957 года:
«Когда в „Новом мире“ редколлегия признала роман П<астерна>ка неприемлемым, я подписал письмо Борису, отклоняющее роман, и сделал это по совести, потому что в романе, в сущности, содержится признание бесполезности всей нашей революции и бессмыслицы гражданской войны. Я действовал по убеждению своему, как писатель, по долгу, как редактор: автор дал мне рукопись, я не мог ее принять и сказал автору – почему» (Константин Федин и его современники. Т. 1. С. 578).
По свидетельству Бориса Панкина, именно Симонов «<…> подготовил набросок письма. То есть это он так называл – набросок, когда поставил роман на обсуждение редколлегии. По существу же это был готовый документ, даже статья.
Написать эти страницы было все равно что – сходить на исповедь. <…>
Свои небольшие поправки внесли и соавторы» (
Не ясно, почему в этом перечне отсутствуют С. Голубов, М. Луконин, А. Марьямов и Е. Успенская, тоже состоявшие тогда в редколлегии. И только ошибкой памяти можно объяснить фразу Наталии Бианки о том, что будто бы «Катаев <он не был членом редколлегии> подписал письмо с маху, ему, как всегда, было все равно» (
Можно предположить, что о существовании этого письма и о его отправке Пастернаку не знали не только московские литераторы, но и сотрудники журнала «Новый мир». Во всяком случае, Георгий Владимов, с августа 1956 года работавший в отделе прозы, вспоминает, что «начальство колебалось: печатать – не печатать, давайте подождем». А затем добавляет: «В 1957 году, когда в Москве проходил IV Всемирный фестиваль молодежи и студентов, пришел член редколлегии Борис Лавренев и стал рассказывать, что Борис Пастернак передал рукопись своего романа некому Фельтринелли, итальянскому коммунисту, издателю. Тот снял копию и уже объявляет о том, что он будет печатать по-русски. Почему-то Борис Лавренев – человек добрый (не злой, по крайней мере) – говорил очень зло и язвительно. Помнится такая фраза: „Если Пастернак не понимает, что это не шуточки, то не будет больше Бориса Пастернака“. Все настроились сразу против Пастернака – такая была реакция» (
