работы находится в запущенном состоянии. <…>
Неудовлетворительно занимаются научно-атеистической пропагандой Министерство культуры СССР и Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний. Лекции и доклады на атеистические темы читаются крайне редко, причем количество этих лекций из года в год сокращается, идейно-научный уровень лекций очень низок. Особенно плохо ведется естественнонаучная пропаганда среди сельского населения. Слабо привлекаются к этому делу многочисленные кадры советской интеллигенции.
Совершенно недостаточно ведется научно-атеистическая пропаганда в печати. Центральные и местные газеты, общественно-политические и художественные журналы занимают позицию сторонних наблюдателей и за последнее время почти прекратили печатание популярных материалов, а центральные и местные издательства крайне мало издают книг и брошюр на научно-атеистические темы. <…>
В научно-атеистической пропаганде не используется кино. Новые научно-популярные и художественные фильмы на атеистические темы не выпускаются (Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. С. 428, 429, 430).
Вопрос о неопубликованной поэме А. Твардовского «Теркин на том свете» и публикациях журнала «Новый мир»63 рассмотрен секретариатом ЦК КПСС64.
Как рассказывает Александр Фадеев в письме от 8 июля к М. И. Твардовской, жене поэта,
и поэма и статьи в «Нов<ом> мире» были единодушно осуждены решительно всеми – и секретарями, и работниками аппарата, и присутствующими членами редколлегии «Нов<ого> мира», и секретарями ССП, и мною. Выступления, в общем, распадались на более или менее «агрессивные», то есть учитывающие только ошибки, и на более или менее объективные, то есть учитывающие весь путь Саши в литературе, в том числе и эти ошибки. К выступлениям последнего рода относились выступления двух Сашиных заместителей, Константина Александровича <Федина>, Константина С<имонова> и мое. И, конечно, наиболее объективным, широким и спокойным было выступление первого секретаря – и по отношению к Саше, и по отношению к журналу, и по отношению к Сашиным заместителям. Стало всем ясно, что здесь не «проработка», а желание установить правду-истину и дать всем, кто ошибался, перспективу (А. Фадеев. Письма и документы. С. 331–332).
Судя по стенограмме, Н. С. Хрущев, в частности, сказал:
Не может быть двух мнений – обсуждаемые статьи «Нового мира» и поэма Твардовского «Теркин на том свете» заслуживают осуждения.
<…> Трудно судить, с каких позиций критикует Твардовский. Одно ясно, что товарищ Твардовский человек политически незрелый.
<…> Как он мог это написать? Зачем он загубил хорошего солдата, послал Теркина на тот свет? Твардовский человек малопартийный! Возможно, на него подействовало членство в рев<изионной> комиссии ЦК? Возможно, он думает, что раз он член ревкомиссии ЦК,
Уйдя в запой, А. Твардовский на этом заседании отсутствовал. И, как подчеркнул Александр Фадеев в процитированном выше письме М. И. Твардовской, «никакие формальные отговорки не могут снять нехорошего впечатления, произведенного отсутствием Саши. Если бы он был в больнице, все-таки было бы понятней, почему он не может быть на секретариате. Но надо сказать, что на эту сторону дела никто не педалировал, если не считать того, что один из секретарей поставил вопрос Сергею Сергеевичу <Смирнову>, во время речи последнего, почему же отсутствует редактор, и когда С. С. ответил, что „болен“, потребовал расшифровать, чем болен. Потом уже никто к этой теме не возвращался. Первый секретарь сказал: „Не пришел, потому что в результате общественной критики понял, что ему либо придется отступать, либо встать против мнения такой инстанции, которой он обязан подчиняться“» (
Как отмечено в докладной записке Отдела науки и культуры ЦК КПСС от 21 ноября, «с резким осуждением поэмы Твардовского выступили писатели Катаев, Сурков, Федин, Симонов и секретари ЦК КПСС» (цит. по:
