спонтанной, периферийной электрификации, – также обращается к литературно-хозяйственно-утопическому контексту, на который платоноведение пока почти не обращало внимания, – «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» Александра Чаянова, вышедшее в 1920 году. Видный аграрный экономист Чаянов наметил в этом незаконченном произведении воображаемое развитие России, которая в 1984 году преодолела большевистскую революцию рабочих и децентрализованно управляется крестьянскими советами, став гигантской конфедерацией деревень.
В этом контексте видится закономерным, что вопросы электрификации сельского хозяйства вывели на повестку дня дискурсы децентрализации, которые манифестировали себя в качестве реально-политических корректив по отношению к рационализму и идеологии центрального плана109. К тому же советское правительство после Гражданской войны усиленно обратилось к повестке народного образования и активировало кампанию по ликвидации безграмотности («ликбез»), начатую еще в 1919 году. Агентами этой кампании интеграции и образования были студенты, будущие учителя; в ходе многомесячных практик в отдаленных деревнях они получали специальные навыки в обращении с отсталыми крестьянами. В их числе была и невеста Платонова Мария Кашинцева, в мае 1921 года (когда и вышла в свет «Электрификация деревень») готовившаяся к практике ликбеза110.
Насколько обращение к деревне и фактическое повышение значимости крестьянства сказалось на риторике Пролеткульта и в частности на Платонове, видно по тому, что публицистические метафоры «царства сознания» и «восстания интеллекта против эмоций» отчетливо сокращаются у Платонова с весны 1921 года, временами обращаясь в свою противоположность. За провозглашением народной спонтанности в «Электрификации деревень» следует подспудная критика малодушных городских «ученых», которые не знали, как осуществить экономический подъем деревни без доступа к ископаемым ресурсам.
Главной задачей в докладе Платонова «Электрификация: общие понятия» было устойчивое использование возобновляемых источников энергии. Сжигание древесины, угля, торфа и нефти для получения электричества Платонов называет «варварством» и сравнивает с переносом воды в решете111. Децентрализованная сельскохозяйственная электрификация кажется Платонову более приспособленной для использования регенеративных источников энергии, потому что в деревенском хозяйстве уже имеются навыки для использования возобновляемой энергии в ветряных и водяных мельницах; для получения электричества нужно лишь расширить имеющиеся сооружения, снабдить их динамо-машинами и аккумуляторами, чтобы преобразовать в водяные и ветряные электростанции и производить дешевый электрический ток для локального использования112. Платонов требовал от научных организаций и управляющих комитетов разработать единую технологию
Возможно, Платонов ориентировался на одну из популярных брошюр, пропагандирующих электрификацию, таких как «Революция и электрификация» Бориса Кушнера. Кушнер развивает основополагающую терминологию дискурсивного переплетения технологической и социалистической революции («Чрезвычайно динамичная, диалектическая во всех своих проявлениях электротехника уже сама по себе является перманентной революцией») и делает вывод о том, что электрификация в капиталистических странах никогда не сможет осуществиться в полном объеме. Склонность Кушнера к центральному планированию уравновешивалась его призывами к децентрализованной электрификации сельского хозяйства, которую председатель комиссии по электрификации и «автор» плана электрификации Глеб Кржижановский в нескольких выступлениях соглашался терпеть лишь как «временное зло»; по мнению Кушнера, это выдавало его как идеалиста электрификации, игнорирующего требования действительности. –
