Печенкин вдруг почувствовал нарастающую тревогу.
– Товарищ майор, что вас беспокоит? Ну, покрутиться Репей, не найдет и …, – начал оперативник.
– Заткнись! Быстро выполнять! – заорал Печенкин, вскочив на ноги. У офицера, впервые лицезревшего шефа в таком взвинченном состоянии, отвисла челюсть.
– Чего глаза выпучил? Вызывай «четверку»! – сбавив обороты, навис над ним Печенкин.
Студент оказался у седьмого вагона, когда до отправления осталось минут пятнадцать. У входа бдела симпатичная проводница. Рядом кучковалась троица финнов, по возрасту ровесники. Жители Суоми исподтишка поглядывали на русскую красавицу в стильной униформе РЖД. Их раскрасневшиеся физиономии и громкие голоса выдавали повышенный уровень содержания спирта в крови.
«Везет же людям», – завистливо подумал Тема, минуя жизнерадостных северян.
– Так, так, так, – улыбнулась проводница, разглядывая протянутый билет:
– До Хельсинки едем?
– Угу, до Хельсинки, – вздохнул Тема, прочитав на бейджике проводницы «РЖД. Лев Толстой. Алена». Девушка удивленно приподняла бровь:
– Во, дает?! Заграницу едешь, чего грустный?
Тема кисло хмыкнул:
– Заграницу? На фиг она нужна?! Нас и дома хорошо кормят. Чего мы там не видали?!
Алена расхохоталась:
– Зря хмуришься, бедолага. То, что один, конечно, плохо. Познакомишься с финочкой, сразу повеселеешь. А, штампов-то в паспорте, штампов. Хотя, ты прав, после Германии с Францией, Финляндия и не заграница вроде. Так, пригород Питера.
– Может быть, может быть, – кивнул Тема, получая билет.
Помощник, повернувшись лицом к Печенкину, часто заморгал ресницами. Холодок ожидаемых неприятностей в мозге майора, уже превратился в ледышку гарантируемых пакостей. Затушив, в пустой пачке из-под сигарет, окурок он тусклым голосом спросил:
– Что там еще?
– Товарищ майор. Докладывают все пары: «быков» нигде нет. Проверили все помещения. Как сквозь землю!
– Перрон проверили? – ледышка неумолимо превращалась в сугроб. Оперативник крутанулся на стуле:
– Сейчас запрошу!
Затылок ломило, словно в непогоду. В висках пульсировала барабанная дробь. Потерев холодеющие уши, Печенкин вяло размышлял:
«Так все ладно складывалось, и вот… Чую, гадость на носу. А, может, перебдил?» – хмыкнув, он тут же одернул:
«Кому горбатого лепишь, дядя? Себе-то уж не ври!»
Ожил помощник:
– Шеф, перрон не проверяли!
– Все «двойки» туда, мухой! – рявкнул майор. Офицер затараторил в эфир, вызывая группы.
Дверь, недовольно лязгнув, откатилась в сторону. На верхних полках купе лежали три здоровенных рюкзака. Хозяева отсутствовали. Пристроив «Адидас» у окна, Тема огляделся.
«Что ж, вполне пристойно. Чисто, тепло. Надеюсь, с соседями повезет», – размышлял он, поглядывая в окно, за которым
