новогодние праздники ко мне приехали сыновья, я накрыла стол, познакомила ребят с гостем. Пыль в глаза им он пустить не сумел, младший сын как-то сразу все понял и через несколько дней, обдумав всё хорошенько, приехал ко мне и заявил, чтобы «этот олень» укатился колбаской. А мне, мол, нечего делать в Москве, пора возвращаться в Георгиевск, где меня ждет мама и родная квартира.
И так сын убедительно вещал, так был грозен в своей справедливости, что я ощутила себя слабой женщиной и подчинилась. В конце концов, диплом о высшем образовании известного вуза через пару месяцев сын получит и без меня, а затопленную квартиру ремонтировать, и маме помогать нужно было еще вчера. А то, что работать мне на Ставрополье не дадут… Да Бог с ней, с работой. Пусть враги наслаждаются своей мнимой победой. Дух мой они все равно не сломили, а все возможные профессиональные высоты мной давно покорены, можно смирить гордыню, заняться маминым здоровьем, огородом и ремонтами. Отдать долги, так сказать.
Я купила Вадику обратный билет в Казахстан, отвезла лже-Алена в Шереметьево, младший сын отвез меня на Казанский вокзал, посадил в поезд и помахал рукой. Так была закрыта московская страница жизни, которую я прописала в своей книге «Между ангелом и бесом…» и переосмысливала всю дорогу из Москвы до Георгиевска.
Но я ошибалась. В крае меня снова ждала работа и публичная деятельность, туды ее в качель. Через месяц я уже работала в «Открытой» газете заместителем главного редактора на Кавказских Минеральных Водах и Восточной зоне Ставропольского края. Газета, как и ее редактор Людмила Леонтьева, шарашили край по полной программе – что ни статья, то бомба.
– Иди ко мне работать, я давно мечтала тебя заполучить, – сказала мне по телефону Людмила Ивановна, когда я позвонила ей поздороваться и просто узнать, что к чему в регионе.
Меня царапнуло слово «заполучить», но таков уж был сленг главреда, и я согласилась.
С первых статей я окунулась в краевые скандалы, занялась аналитикой и публицистикой, к которым мало, кого допускали в Москве. Тираж «Открытой» сразу пошел вверх, ее читали в «медвежьих углах» и во властных кабинетах, невзирая на грозное указание тогдашнего губернатора гнобить это издание и не сметь брать в руки.
Мне стало понятно, почему мой сын вытряхнул меня из Москвы – здесь, дома, оставались нерешенные задачи, не отданные долги. Люди, отравившие мне жизнь, всё еще работали на высоких постах и не понесли наказания за совершенное по отношению ко мне преступление. А это именно преступление – лишить человека права исполнять предназначение, послушание, наложенное Богом.
Первым подставился Вася Балдуев, один из главных «отравителей». К тому моменту он занимал пост вице-премьера краевого правительства и жаждал взять надо мной реванш.
В тот год в политическую моду вошла оптимизация. Чиновники крыжили все, что подворачивалось под их загребущую руку. И рапортовали в Москву: в Ставропольском крае, например, закрыты все детские дома и все сироты
