скрип приблизился. Мало того, к нему присоединился человеческий голос, такой же скрипучий:
– Ну, люди! Прямо-таки порождения крокодилов! Старого старика ни в одну избу не хотят впустить, словно он головорез либо сквернавец какой! Я для вас стараюсь, можно сказать, в гроб себя заживо загнал, а вы… Мне бы щец горячих похлебать, в баньке попариться, косточки побаловать… Эх, напрасны мои труды: все как есть люди сволочи!
«Как это – все люди? – подумал мальчонка. – И мама? И батюшка? И я? И корова наша? И кот Кулик?» (Куликом умного кота прозвали за то, что он ухитрился поймать одноименную птицу.) – Дедушка! Пойдем к нам! – радостно предложил Стремглав. – У нас как раз собираются баню топить, мы всегда ее поздно топим, батюшка допоздна работать велит. Только ты его слушайся – он у нас строгий! Может и выпороть…
Скрип колес пресекся.
– Там посмотрим, кто кого выпорет. Ну-ка, где ты там, доброхот нежданный? Веди в избу, коли обещал! Горе тому, кто даже нечаянных, опрометчивых посулов не выполняет: ничего он в жизни не добьется!
И крепкая рука ухватила Стремглавову ручонку, словно незнакомец умел видеть во тьме.
– Дедушка, давай я потом коня твоего распрягу, оботру, напою, овса ему задам…
– Конь у меня самостоятельный… Ты веди!
Тут Стремглав опомнился. Вдруг это и вправду лихой человек – вон хватка-то какая… Батюшка ведь убьет… То есть он сначала пришлого убьет, а уж потом за сына-дурака примется: не тащи в дом первого встречного, да еще ночью, да еще безлунной!
– Чего? Какие такие старые странники? – взаправду зарычал шорник, когда сын с пришельцем зашли в избу.
– Я, батюшка, его пригласил… – пискнул Стремглав.
Шорник Обух вынул из-за спины топор, внимательно осмотрел странника, примеряясь, нет ли у него чего ценного, такового не обнаружил и снова заорал:
– Я на тебя, старого пса, молодых кобелей спущу! Пошел вон на все на три на тайные руны!
Странник отпустил мальчишку и протянул руку к хозяину:
– Ариды и Мариды, Ариды и Макариды! Макариды и Аскариды! Вы идите во дальнюю страну, где деревья не шумят, где девка косы не плетет, где юноша прута не строгает…
Шорник выронил топор.
– Понял, кто перед тобой? Ладно, для сына твоего тебя прощаю, поскольку он еще не вырос, а уже смел, честен и добр. Что-то потом останется… Ведь он не только тебя, он всю вашу деревню спас. Если бы меня ни в один дом не впустили, я бы ее куриной лапкой обвел – знаешь, что после того бывает?
Шорник испуганно кивнул.
– Да не трясись ты – перед мальцом не позорься! Где там твоя баня?
…Сколь не таимничай, а станется и правду сказать.
Конечно, печи в Посконии были никакие не деревянные, такую ни один кудесный мастер не сотворит. Обычные были печи, кирпичные были печи. Да и на что нужна деревянная печь, много ли она тепла сохранит?
Просто заморских гостей, как полагается, водили
