выводу, что человеческий мозг был слишком уж развит и усложнен для столь простых задач, а значит, его нельзя рассматривать как продукт естественного отбора: «Естественный отбор мог наделить дикаря мозгом лишь чуть более совершенным, нежели мозг обезьяны, тогда как в действительности мозг его был лишь чуть менее совершенен, нежели мозг философа». Если мозг «дикаря» (этим словом Уоллес обозначал как наших предков, так и современных ему представителей примитивных культур) был снабжен высшими способностями, прежде чем они могли быть пущены в ход, рассуждал он, то придется допустить существование высшей силы, имевшей дальнейшие планы. Рациональность и аристотелева философия столь притягательны даже для одного из основателей эволюционной теории, что он готов был подвергнуть сомнению саму эту теорию.
Однако сколь ни оглядывайся на Бога ли, на социальные ли силы, постепенно формировавшие мозг, к правдоподобным выводам не придешь. Попробуем подойти к вопросу иначе. Рассмотрим психику как один из фрагментов в мозаике эволюционирующей планеты, как еще один пучок форм приспособления. Согласен, это не так уж и лестно, и к тому же не столь очевидно для наивного самонаблюдения.
Однако этот эгоцентризм нас уже подводил: в шестнадцатом столетии большинству европейцев трудно было поверить, что Солнце не вращается вокруг Земли. Представление о человеке как о центре Вселенной впервые было подвергнуто сомнению в 1543 г., когда польский астроном Николай Коперник показал, что планеты не вращаются вокруг Земли, а сама Земля – одна из множества планет, вращающихся вокруг Солнца. Католическая церковь долго считала эту теорию ересью, пока наконец не появились неопровержимые факты в её поддержку: тогда теорию пришлось принять. Однако открытие Коперника не поколебало веры в то, что человек – существо уникальное, созданное для того, чтобы господствовать на Земле.
А потом появился Дарвин, чья теория подводила человека под те закономерности, которыми обусловлена жизнь любого живого существа. У всех организмов, провозгласил он, был общий предок. И добавил, усугубив оскорбление: человек произошел от обезьяны. Викторианский мир пришел в смятение. Согласитесь, по меньшей мере пропасть разделяет представление о себе как о существе, созданном по образу и подобию Божьему, и как о потомке обезьяны. Одна истинно викторианская леди, узнав о теории Дарвина, сказала: «Надеюсь, она неверна; но если верна, надеюсь, о ней не станет известно в широких кругах».
Дарвин стал всеобщим посмешищем, его высмеивали в карикатурах, на него нападали в проповедях, дискуссиях и газетных передовицах. Обозреватель «Лондон Ревью» самодовольно замечал: «Взгляните на образованного англичанина и на австралийского аборигена; в то время как первый всё больше и больше подчиняет себе законы природы, второй оказывается перед их лицом столь же беззащитной жертвой, как и окружающие его твари. Нигде в царстве природы не найти столь колоссального разрыва между представителями одного вида, видим мы его лишь у человека, ибо лишь человек во время Творения волен был выбирать между
