любовь делает с мужчиной, – не прошло и двадцати минут, как он с одного удара закатил мяч в одиннадцатую лунку и в три удара мастерски пересек четыреста ярдов, отделявшие его от двенадцатой.
Позвольте пропустить все промежуточные ухаживания и перейти сразу к ежегодному благотворительному балу, единственному в год событию, где волк воистину живет с ягненком, барс лежит рядом с козленком, а спортсмены и ценители, забыв на время о старых обидах, становятся добрыми друзьями. Здесь Катберт сделал Аделине предложение, но увы, с литературных высот красавица и в бинокль бы его не разглядела.
– Мистер Бэнкс, – холодно сказала она, – я буду с вами откровенна.
– Выкладывайте как есть, – согласился Катберт.
– Как ни польщена я…
– «Вашим вниманием…» – знаю, знаю. «Для меня большая честь», и все такое. Но проедем эту лабуду. Что вам мешает сказать «да»? Я люблю вас до безумия.
– Любовь не главное.
– Вот здесь вы заблуждаетесь, – с чувством возразил Катберт. – Это вовсе не так. Любовь…
Он готов был развернуть свою мысль, но она перебила:
– У меня далекие планы.
– И прекрасная фигура, – заметил Катберт.
– У меня далекие планы, – повторила Аделина, – достичь которые мне поможет только муж. Сама я очень обыкновенная…
– Что?! – вскричал Катберт. – Вы – обыкновенная? Да вы лучшая из женщин, вы богиня. Должно быть, вы давно не смотрелись в зеркало. Вам нет равных. Даже близко нет. Все остальные в сравнении с вашей красотой – просто старые облупленные мячики.
– Ну, – смягчилась Аделина, – может, я и недурна собой.
– Недурна? Сказать, что вы недурны собой – все равно что назвать Тадж-Махал милой могилкой.
– В любом случае речь не об этом. Я хочу сказать, что если выйду за ничтожество, то и сама буду ничтожеством, а по мне это хуже смерти.
– А почему же это исключает меня?
– Ну сами посудите, мистер Бэнкс, сделали ли вы в своей жизни чего-нибудь стоящее? И сделаете ли?
Катберт задумался.
– Действительно, – сказал он, – в этом году мне не повезло ни с профи, ни с любителями, зато в прошлом году я победил во Франции.
– В чем победили?
– В Открытом чемпионате Франции по гольфу.
– По гольфу! Вы все свое время тратите на гольф. Я предпочитаю людей интеллектуальных, глубоко духовных.
Ревность вскипела в груди Катберта.
– Вроде этого – как его там – Дивайна?
– Мистер Дивайн, – зарделась Аделина, – станет великим человеком. Он уже столького достиг. Критики говорят, что он самый русский из всех молодых английских писателей.
– А это хорошо?
– Еще бы!
– Странно. Я думал,
