минут семья лицезрела красную меня, которую Дар тщетно хлопал по спине в попытках вернуть к нормальному дыханию.
– Все в порядке? – второй раз за вечер поинтересовался брат.
– Да. Очень дипломатично.
– Ты сейчас о чем? – Отец внимательно на меня смотрит.
– О том, что у него было еще семь прекрасных невест, которых он отказался смотреть.
Почему-то при мысли об этом мне хочется треснуть Его Иртханейшество ноутбуком. Никогда не замечала в себе такого, но его – хочется. Треснуть.
– Невесты и их семьи узнавали об этом за сутки до собеседования. Так что дипломатия тут ни при чем.
Ну да. Конечно!
Дипломатия наше все.
– И раз уж мы заговорили о дипломатии. О выборе Ландерстерг объявит через два дня, и тебе нужно будет присутствовать на встрече с журналистами.
Ингрид бледнеет.
– Юргарн! Два дня!
– Это просто заявление, а не официальная помолвка, – отмахивается отец.
Я слушаю их, и у меня волосы шевелятся от количества приводящих меня в ужас слов. Заявление, журналисты, официальная помолвка, праздничная ночь в загородной резиденции Ландерстергов…
Я не хочу замуж!
Я хочу в шоу «Эрвилль де Олис». Но «Эрвилль де Олис» накроется драконьей задницей в тот самый момент, когда Ландерстерг сделает заявление. Первая ферна Ферверна – и гастроли в ледовом шоу?! Нет, жена Председателя Совета Аронгары, конечно, в свое время была певицей и даже выступала по всему миру, но… но…
Я не хочу замуж!
И если до высокопоставленного дракона это не дошло с первого раза, значит, дойдет со второго. Или я не Лаура Хэдфенгер!
[1] Наблы – падальщики, живут в пустошах. Производное от набла часто используется в качестве ругательства.
Глава 4
На этот раз Айрлэнгер Харддарк встречает меня утренней свежестью. Точнее, утренней свежестью меня встречает Хайрмарг, пока я бегу от парковки до дверей, запахивая полы пальто. В прошлый раз я ничего этого не заметила, но сейчас я подмечаю буквально каждую деталь. И снежную звезду на темно-синем фоне – флаг Ферверна, и дракона, сплавленного из стали, льда и снежного пламени, над линией излома гор – это уже герб Ландерстергов, и четкую, размеренную динамику, которая здесь повсюду. Сотрудники Айрлэнгер Харддарк – и люди, и иртханы сейчас представляются мне винтиками огромного механизма, сплавленными лазером правительственной махины.
– К ферну Ландерстергу, – сдержанно говорю я, когда у секретаря от удивления расширяются глаза.
– Но вы не записаны…
– Уверена, он возражать не станет.
Секретарь теряет дар речи. На миг. Потому что уже в следующее мгновение она говорит:
– Позвольте ваше пальто, ферна Хэдфенгер.
– Не стоит беспокойства, – поворачиваюсь к шкафу. – Я повешу сама.
Пока что в приемной никого больше нет: никого, кроме
