также ничуть не выглядела напуганной.
Со своего места у кухонного окна Лил видела, что в эти истории и играют дети. Бет слушала, широко распахнув глаза, а Нелл вела ее по воображаемому лабиринту, порхая вокруг в белом платьице. Солнечные лучи превратили ее длинные рыжие косы в золото.
Нелл будет скучать по Бет, когда они переедут в Брисбен, но, несомненно, заведет новых друзей. С детьми всегда так. Переезд стал очень важен для них. Лил и Хейм не могли вечно говорить всем вокруг, что Нелл – их племянница с севера. Рано или поздно соседи начнут недоумевать, почему девочка не едет домой, и интересоваться, сколько еще она будет жить в их семье.
Нет, Лил все было ясно. Они втроем должны начать жизнь с чистого листа, где-нибудь, где их не знают. В большом городе, где люди не задают лишних вопросов.
Глава 7
Брисбен, Австралия, 2005 год
Брезжило утро ранней весны, Нелл умерла ровно неделю назад. Свежий ветер шелестел по кустам, ворошил листья, так что их бледные изнанки переворачивались навстречу солнцу, подобно детям, которые, внезапно оказавшись в центре внимания, разрываются между робостью и удовольствием.
Чай в кружке Кассандры давно остыл. После последнего глотка она поставила ее на бетонный карниз и забыла. Артели деловитых муравьев, чей путь был прегражден, пришлось предпринять обходной маневр: вверх по краю кружки и через ручку на другую сторону.
Но Кассандра их не замечала. Сидя на шатком стуле на заднем дворе рядом со старой прачечной, она внимательно изучала заднюю стену дома. Не мешало бы покрасить. Трудно поверить, что прошло уже пять лет с последнего ремонта. Специалисты считают, что обшитый досками дом надо красить заново каждые семь лет. Нелл не разделяла этих убеждений. За все время жизни с бабушкой Кассандра ни разу не видела, чтобы дом покрасили целиком. Нелл любила говорить, что нечего тратить кучу денег на то, чтобы соседям нравился вид из окон.
Задняя стена, однако, совсем другое дело. По словам Нелл, лишь ее никто, кроме них, не видит. Так что пока передняя и боковые стены шелушились под палящим квинслендским солнцем, задняя являлась олицетворением красоты. Каждые пять лет доставались палитры красок, масса времени и беспокойства уходила на обсуждение достоинств нового цвета. Пока Кассандра жила здесь, стена успела побывать бирюзовой, лиловой, ярко-красной, аквамариновой. Однажды на ней даже появилось что-то вроде фрески, хоть и несанкционированной…
Кассандре было девятнадцать, и жизнь улыбалась ей. Она училась на втором курсе художественного колледжа, ее спальня превратилась в мастерскую, так что каждый вечер приходилось пролезать к кровати через мольберт. Она мечтала переехать в Мельбурн, чтобы изучать историю искусств.
Бабушка не одобряла этот план.
– Ты можешь изучать историю искусств и в Квинслендском университете, – говорила она всякий раз, когда поднималась эта тема. –
