мертвецы,Будут трескать огурцы,
А несчастный божий дух
Будет чертыхаться вслух.
Крикну, землю обойдя:
Нет прекраснее тебя!
Нет прекраснее лица,
Ламца, дрица, гоп-ца-ца.
Баю-баю, баю-бай,
Поскорее засыпай…
Я умолкаю и гляжу на Таньку. Она уже спит. Значит, мне пора уходить. Только осторожненько, на цыпочках!..
Маза и ведьмаки
Хлопая себя по животу, я выхожу из столовки. На биостанции пусто, все работают. Утро яркое, как электросварка. Висят стрекозы, в кустах ходит ветер. Откуда-то появляется Танька-ведьма и идет ко мне. На ней джинсы и майка, на глазах козырек кепи.
– Сколько тебя ждать-то можно? – спрашивает.
– А откуда я знал, что ты ждешь?.. – удивляюсь.
– Знать надо, – ворчит. – Пойдем, дело есть.
– Какое дело? – спрашиваю.
– Тебя на ЛЭП звал Тимофей. Он решил, что это ты обозвал его пса Кондея водомеркой, щитнем, водяной блохой.
– Вот только собак я еще и не обзывал, – говорю.
Мы вместе направляемся к шоссе. Танька достает мою тетрадь и отдает мне.
– Прочитала? – интересуюсь.
– Ну, – отвечает она, и я не понимаю: она врет или как?..
– Какие эпизоды тебе понравились больше всего? – строго спрашиваю я. – На каких героев ты хочешь быть похожа?
– Отстань, а? – злится Танька. – Белиберду какую-то настрочил…
Я обижаюсь и замолкаю. Мы выбираемся на шоссе и двигаемся к ЛЭП.
– Приворотное зелье для Хвостика делать будешь? – спрашивает Танька.
– Какое зелье? – с неохотой бубню я.
– Совсем дурак, да?
– Да.
– Ну, все, не ной.
– Не умею я зелье делать, – говорю.
– Я, конечно, помогу. Только это сложно.
– Уж просвети, – бурчу.
– Слушай, Маза, не выделывайся, – снова злится Танька. – Понял, да?
– Понял, да, – огрызаюсь я.
– Вот скажи: что у тебя в жизни любовь изменила?
– Ничего не изменила, – говорю. – То есть все. Жить не хочу.
– Нет, не это.
– А я откуда знаю – то, не то! Знаешь – так сама говори!
– Не ори, понял?!
– Понял!
– Вот так… ну, ты стал добрее, красивее в душе? Можешь совершить благородный бескорыстный поступок?
– Могу, – соглашаюсь, застеснявшись.
– Значит, что с тобой произошло?
– Беда.
– Произошло очищение, усвоил? Ведь любовь, Маза, алогична только внешне. В действительности же она очень тонко отрегулирована. Не случайно же к ней способны лишь сложно организованные натуры. Будь она хаосом, она бы их разрушала.
Мы поднялись на холм. Две птицы, вереща, пронеслись над нами. На асфальте валялись шишки. Из-за леса, подобно медведю из берлоги, выбиралось толстое белое
