наотмашь и остановился посреди поросшего травой двора, не понимая, что ему делать дальше. И почти тут же с крыльца навстречь ему метнулась дочь:
– Отче!
– Мать где? – отрывисто спросил Нечай, всё ещё озираясь.
– В бане она, с бабкой Яриной.
Ну добро, коль так. Ярина баба опытная, не одного младеня приняла, и дочку Нечаеву принимала когда-то.
– Мне она передала чего-нибудь, Възорушка?
– Сказала – стереги, – дочь улыбнулась, глядя совершенно материным взглядом – тепло и ясно, склонив голову набок, словно знала про него что-то не ведомое другим людям. Владей понятливо кивнул, и выдернув из ножен меч, побежал к бане.
Дверь бани была отворена настежь, и оттуда уже слышались крики. Когда женщина рожает, то и в доме, и на дворе, и уж тем паче, в бане, где она рожает, должны быть отворены настежь все двери и ворота, и окна отволочены, и замки открыты, и запоны расстёгнуты, и узлы развязаны. Так легче отпереть ворота меж Этой стороной и Той, чтобы душа младеня явилась сюда. Но с ней вместях могут попасть и те, кого не ждут, благо все затворы открыты и межи порушены. Потому и надо стеречь.
Владей присел на завалинку у бани, положил нагой клинок на колени и стал ждать, то и дело косясь в сторону отворённой двери и оглядывая окрестности – и утоптанный двор с редкой травой, и чуть покосившийся забор на репище, и высокий заплот, сколоченный из толстых плах, и тополя за забором, упирающиеся голыми по весне ветками в прямо в серо-синие тучи.
Ждать ему пришлось недолго – уже через несколько мгновений он услышал шаги – тяжёлые, словно шёл медведь, зубр альбо индрик даже, и, вместе с тем, сторожкие, почти кошачьи. Как такое могло быть одновременно, он не понимал, да и не хотел понимать. И хозяина шагов он не видел тоже. И видеть не хотел.
Владей вскочил на ноги, бегом бросился вокруг бани, чертя по земле круг закруглённым концом меча – через натоптанную сотнями дней дорожку на репище, через заросшую травой межу, через давным-давно засохшие кусочки навоза, оставшиеся ещё с прошлой весны, когда он вывозил навоз на репище и в поле. Замкнул круг поднялся во весь рост, загораживая собой дверь, за которой прерывисто стонала и дышала жена.
– Поди прочь! – рявкнул он, прибавляя на всякий случай матом, и прочертил перед собой круг мечом. В ответ раздался короткий утробный рык, а следом за ним – глухой рокот в тучах.
Нечай не знал и не хотел знать, что за нечисть тут пожаловала за его ещё не родившимся сыном (а хотелось, ах как хотелось верить, что будет сын!). Волосы на голове встали дыбом, вой почти ощущал, как приподымается кожаный шелом, как течёт по спине холодный пот. Сейчас он уже не завидовал своим товарищам, которые на охоте гоняют зверя. Сейчас он был нужен здесь.
Жена за спиной пронзительно закричала, перекрывая успокаивающее бормотание повитухи, от детинца (Нечай жил невдалеке
