Фарфоровая девочка. Месть в зоне комфорта. Соня Гельд

      – Да-да. Вижу. Давай разбираться. Ты пока посиди или чаю вон себе налей. Только заварил. Зеленый с бергамотом.

      – Хорошо. Спасибо, док.

      Швец внимательно читал страницу за страницей. Порой Артур замечал, как доктор недовольно хмурит густые брови, то и дело постукивая указательным и средним пальцем правой руки по подлокотнику офисного кресла. Некоторые страницы Станислав Георгиевич перечитал несколько раз, даже сделал пометки на чистом листе бумаги.

      – Так. Артур. Отчет, честно говоря, слабоват. Поленились коллеги, что и говорить.

      – Поэтому и привез.

      – Ну, что я вижу… По снимкам ротовой полости очевидно, что была проведена глоссэктомия, полная резекция. Язык вырезан острым предметом, края раны настолько ровные, что я бы предположил, что это, как и в нашем случае, медицинский скальпель.

      – Почему не нож, например?

      – Потому что лезвие ножа в таком случае должно быть очень коротким – меньше двух сантиметров, а ручка очень длинная. Окружающие структуры, поверхности слизистой – я имею в виду десны, щеки – не повреждены, то есть речь о каком-то крайне миниатюрном ноже, но ты же понимаешь, таких в природе не существует…

      – Может, заточка или самоделка какая?

      – Нет, Артур. От заточки ровного среза не будет. Да и что это за самодельный нож с лезвием в пять миллиметров шириной и около сантиметра длиной, к тому же очень острый. Я уверен, такую чистую работу можно сделать только медицинским скальпелем, причем с удлиненной рукояткой, около четырнадцати сантиметров или даже более, скорее всего серповидной формы. Такие скальпели удобны для проведения операций в задних отделах полости рта. И, как и в случае с мужчиной, могу совершенно определенно сказать, что наш убийца знаком с анатомией.