пламенем светился.Колокольчик серебристый
Детской радостью пролился.
Он пропел, что будет счастье,
Что звезда зажжется снова,
Что наступит век согласья
И Рождение Христово.
А в усадьбе, что над речкой,
Вся семья у елки в сборе.
И рождественские свечки
Засверкали в детском взоре.
Что в грядущем им готовит
Новый век? Какой подарок?
Звездный лучик радость ловит,
Безмятежен и неярок…
И надежда и тревога —
Все возможно в мире этом…
Вьется, вьется вдаль дорога,
Под безмолвным лунным светом.
И никто не догадался,
Что их ждет на самом деле!
Где-то вихрь зарождался
И февральские метели…
ГЛАВА 1
Ролинкорнский магараджа – это одна из тех пантомим, на которыя дирекцией цирка Чинизелли время от времени затрачиваются большия денежныя средства, масса труда и энергии. Пантомима в трех отделениях, поражает роскошью костюмов, сложностью декораций и очень эффектным огненным фонтаном, в котором нефть, переливаясь с водяной струей, пылает красивыми огненными языками. В пантомиме участвует 250 человек и три оркестра музыки.
«Огонек». №9. 1905 год
Двадцатый век для жителей Песчаного наступил незаметно. Щеголевы его ждали, готовились, предвкушали. А когда часы пробили полночь, ничего неожиданного, грандиозного и не случилось…
А ведь на самом деле в их жизни поменялось многое, и прежде всего, казалось бы, такая мелочь как необычные цифры, два креста – ХХ – в дате. Так и Россия, ничего не заметив, вступила в роковое для себя столетие.
Щеголевы жили себе, поживали, как было заведено и пять, и десять, и сто лет назад. В Песчаном царил мир и покой, и никаких особых перемен не предвиделось. Александр делал ежедневные обходы немалого имения, принимал каких-то просителей, хаживал на охоту. Всегда озабоченная Катя сновала по дому, строгим голосом отдавала распоряжения, а иной раз, уединившись в саду, читала какой-нибудь новейший роман, привезенный с оказией из Москвы. Дети вели себя как все нормальные дети – шумели, шалили и играли с деревенскими ребятами в салочки и в ножички, посему на кухне периодически пропадала кухонная утварь. Зато Дедушка Седа, как близкие стали называть Александра Арсеньевича после рождения детей, был всегда спокоен и благодушен. Он изредка молчаливо появлялся то здесь, то там, одним своим торжественным видом внося сумятицу и в игры детей, и в стройное хозяйство мамы. Домочадцам представлялась жизнь размеренной и предсказуемой, так что они особо и не задумывались об этом.
Да и огромная страна первые годы ХХ-го века по накатанному царем-миротворцем пути, прошла спокойно, но уже к первому
