тот художник, который не получил от природы ума, достаточного для того, чтобы сделаться и мыслителем. На одном таланте – недалеко уедешь; а деятельность Гоголя была, кажется, довольно блистательная, и, вероятно, было у него хотя бы столько ума, сколько найдется у каждого из нас, так прекрасно рассуждающих о вещах, на которых запнулся Гоголь».
А в конце статьи – «Сочинения и письма Н. Г. Гоголя», откуда взято приведенное высказывание, Чернышевский заявлял:
«Да как бы то ни было, – великого ума и высокой натуры человек – был тот, кто первый представил нас (самих) – нам (же самим) в настоящем нашем виде, кто первый научил нас – знать наши недостатки и гнушаться ими». Это и был Гоголь, можем мы добавить.
Он видел нарастание социальных противоречий в обществе. Следил за социальной жизнью со всем вниманием и показывал эти противоречия.
«Вопросы на вопросы, возражения на возражения – казалось, всякий из всех сил топорщился: тот грозил близкой переменой вещей и предвещал разрушение государству, всякое, чуть заметное, движение камер (контор) и министерства разрасталось в движение огромного размаха между упорными партиями и почти отчаянным криком слышалось в журналах. (Тогда не было еще телевидения, которое сегодня у нас „криком кричит“ обо всяких бесчинствах министерств и контор власти). Даже страх чувствовал итальянец (простой) читая их, думая, что завтра же вспыхнет революция, как будто в чаду – выходил из литературного кабинета».
Это писал Гоголь в повести «Рим» об Италии. Но у нас, что мы видим сегодня – повторение, точь-в-точь, той же самой обстановки.
Подчеркивая глубину социальных конфликтов, характеризующих буржуазное общество того времени, Гоголь отмечал, в качестве важнейшей его особенности – тот упадок духовной культуры, который порождается господством принципов расчета и прибыли.
«Как низки казались ему (герою повести) … нынешние мелочные убранства, ломаемые и выбрасываемые ежегодно беспокойною модою, – этим странным, непостижимым порождением 19 века, перед которым безмолвно преклонились мудрецы, губительницей и разрушительницей всего, что колоссально величественно и свято. При таких рассуждениях невольно приходило ему на мысль: не оттого ли сей равнодушный хлад (холод), обнимающий нынешний век, и торговый, низкий расчет, ранняя притупленность еще не успевших развиться и возникнуть чувств?!».
И потом, через несколько лет после опубликования повести «Рим», Гоголь отмечал, что в жизни европейских стран обнаруживаются – «такие разрушающие, такие уничтожающие начала, что уже – даже трепещет в Европе всякая мыслящая голова и спрашивает невольно: где наша цивилизация? И стала европейская цивилизация – призрак!».
Гоголь будто предвидел сегодняшнее время, о котором, если в красках описать, надо будет сказать еще более жестко:
«Культуры нет вообще. Ибо всякое развращение чувств: насилие, убийство – принято за культуру.
