о герондомодуляции распространялся лишь на тех, кто представлял особую ценность для планеты, а их близкие в расчет не брались, потому что операция требовала неимоверных энергетических затрат, весьма ощутимых в масштабах планеты. Тем же, в чьих головах и руках особо нуждалась планета, по решению Совета Посвященных жизнь продлевалась неоднократно. Но не более 10 раз в течение жизни. В основном, это были ученые, теоретики, геофизики, генетики, медики. С творческими личностями омоложение почему-то давало сбой. Они либо «исписывались», либо начинали ностальгировать по ушедшим временам, не привнося в жизнь общества ничего нового.
Вся Таговея была разделена на 12 округов, наместниками которых были Посвященные. Совет, состоящий из 13 таговетян, всенародно избирался через каждые две тысячи лет. Общее руководство планетой Таговея осуществлял назначенный из числа Посвященных Правитель. Каждый из Посвященных и Правитель жили не менее 10—20 тысяч лет.
Вопрос о продлении жизни Правителя решался на общем Совете Посвященных. В свою очередь, Правитель обладал правом вето на продление жизни каждого из Посвященных. Получался замкнутый круг: Правитель зависел от Посвященных, настолько же, насколько и они от него. И хотя уже 90000 лет, как в генетическом коде таговетян был искусственно заблокирован так называемый «антиморальный» ген – носитель алчности, злобы, зависти, лжи и прочих аморальных качеств, чувство некоторой подневольности при встрече с Посвященными жило в Правителе. Потому он старался, как можно реже прибегать к их помощи, имея право единоличного решения многих проблем. Но сегодня случай был особый, касающийся дальнейшего существования планеты. Правитель понимал, что такой вопрос он не вправе решать единолично.
Над высоким прозрачным куполом, мерцали оптически увеличенные звезды. Облаченный в белый хитон с рубиновым аграфом, высокий и подтянутый, неподвижно сидел Правитель в одном из кресел, вперив угрюмый взгляд ярко-синих глаз в безбрежное космическое пространство. Над Таговеей всходило первое дневное светило Хирея, и кроваво-красными пугающими бликами освещало пустой зал. Неожиданно на спинке одного из кресел, там, где был вделан такой же рубин, как на аграфе Правителя, украшавшего его белоснежный хитон, сверкнула яркая, как просверк молнии, искра. Вслед за этим над креслом появился размытый, полупрозрачный, дрожащий в воздухе силуэт человеческого тела, похожий скорее на марево или дымку. Потом, словно в проявителе, возникло плоское изображение, постепенно приобретающее объем человеческого тела. Это телепортировался первый из Посвященных, вызванных на Совет.
– Приветствую тебя Седьмой Правитель Таговеи! – поднял он руки в приветствии.
То же проделал и Правитель:
– Слава и тебе, мудрейший Фиптис!
И вот уже то над одним, то над другим креслом, как миражи в пустыне, затрепетали неосязаемые контуры Посвященных. Когда телепортировался
