style="font-size:15px;"> – Еще минуту, пожалуйста! – попросил тот, обращаясь сразу и к президенту, и к его дочери. – Сейчас он перейдет к делу.
«– Тут я в газете прочел, – говорил между тем профессор на телеэкране, – что кто-то кого-то на машине обогнал на проспекте Мира. И что? Шофер, которого обогнали, догнал обгонщика и расстрелял из автомата! На проспекте МИРА! Так дело было или я преувеличиваю? Или я порочу наш город добряков и джентльменов?
– Так! – подтвердила аудитория.
– Спасибо, – сказал профессор. – Итак, мы имеем в нашем народе плотный раствор ферментов с негативным зарядом. Сколько в Москве жителей? Восемь миллионов. А приезжих, командированных, бомжей? Еще два. Говоря языком биохимии, мы имеем в Москве десять миллионов емкостей, до краев заполненных ферментами раздражения, недовольства, горечи, ненависти и тому подобное. Или я не прав? Или по городу ходят и ездят емкости доброты, вежливости, любви и радости?
Аудитория хмыкнула.
– Но если я прав, – тут же подхватил профессор, – если в городе десять миллионов емкостей и если они постоянно сталкиваются друг с другом, трескаются, разбиваются и переливаются друг в друга, то вообразите, какой коктейль у нас получается, – небесам тошно! Кстати, вы не думали, откуда взялось это выражение – «небесам тошно»?..»
– Это можно пропустить, сейчас я перемотаю. – Пашутин нажал кнопку дистанционного управления, профессор на телеэкране защебетал по-птичьи и задергался со скоростью Чарли Чаплина. Но президент остановил Пашутина:
– Не надо. Пусть говорит. Нам все равно до Москвы ехать.
Действительно, Москва с ее гребенкой высотных зданий была еще далеко, за желто-осенним лесным массивом, который пересекала прямая лента пустого правительственного шоссе со «стаканами» охраны через каждые пять километров. Профессор на телеэкране вновь обрел человеческий голос:
«– Дело в том, друзья мои, что далеко не все десять миллионов этих емкостей имеют возможность в течение дня разрядиться и сбросить свои ферменты ненависти или раздражения на подчиненных, соседей в трамвае или на жену и детей. Далеко не все. Во-первых, просто боятся получить в ответ такое!.. (Смех в аудитории.) Да, правильно. А кто у нас имеет возможность разрядиться? Вы скажете: начальство, бандиты и работники сферы обслуживания. Правильно! А сколько их по отношению ко всему населению? Есть статистика: двадцать два процента. Начальства, бандитов, милиционеров и работников сферы обслуживания в Москве ровно 22 процента от общего числа населения. Они свободные люди, у них демократия, ускорение и перестройка, и они изливают на нас свое раздражение, гнев, досаду и прочие негативные ферменты в любой момент…»
– Это какой год? – спросила у Пашутина дочь президента.
– Восемьдесят восьмой, при Горбачеве, – тут же объяснил тот. И услужливо замер в ожидании ее нового вопроса. Но вопроса не последовало, дочь президента отвернулась к телеэкрану.
«– А
