s>Моя сестра. Моя прекрасная сестра.
– Покойся с миром, – шепчу я. Развеивая ее прах над водой, я глубоко вздыхаю. Видимо, это конец.
Катер наполняется туристами, и их радостные голоса разносятся вокруг нас, трех сломленных душ, пришедших сюда попрощаться. Однако когда я отправляю ее в последний путь, мне не дает покоя мысль, не покидающая меня с самой ее смерти.
Как вышло, что из нас двоих выжила я?
Часть первая
Полицейский участок Херн Бэй
Воскресенье, 19 апреля 2015 года
10:30 утра
– Мне повторить вопрос?
Доктор Шоу что-то говорит, но из-за гула голосов ничего не разобрать.
– Кейт? – Доктор ерзает на стуле.
– Прошу прощения, можете повторить? – Я пытаюсь сосредоточиться.
– Закрыть окно? На улице довольно шумно.
Она приподнимается со стула, но я протягиваю руку, чтобы ее остановить. Она вздрагивает, и я понимаю, что доктор, возможно, приняла мой жест за проявление агрессии.
– Нет, – говорю я, когда она неловко садится на место. – Все нормально. Мне просто показалось, что я услышала… Ничего. Все нормально.
Не стоит рассказывать ей про голоса.
Она кивает и слегка улыбается. Это ее конек. Слуховые галлюцинации, голоса в голове. Она клинический психолог и знает об этом не понаслышке. Доктор берет блокнот и ставит ручку на чистую страницу.
– Хорошо, – говорит она. Ручка скользит по бумаге, и блеск серебра сливается с лучами утреннего солнца. – Кейт, можете описать голоса, которые вы слышите? Вы различаете, что они говорят?
– Я не понимаю, о чем вы, – отвечаю я.
– Ничего не разобрать?
– Послушайте, я знаю, чего вы добиваетесь, – обрываю я ее. – Но у вас ничего не выйдет, потому что я не такая, как вы думаете.
– А что я думаю?
– Что я сумасшедшая, которая слышит голоса, видит галлюцинации и что-то себе воображает. Вы думаете, это все у меня в голове.
Но пока я говорю, они снова появляются, то усиливаясь, то затихая, как радио при переключении частот. Шоу что-то говорит, но ничего не слышно из-за криков. Где-то завывает старуха; вот молодой отец бежит через улицу, а в руках у него окровавленное тело его маленькой дочки. Они всегда со мной, и стоит мне перенервничать, они тут как тут.
Я ничего не могу с собой поделать. Закрываю уши руками и так держу. Голоса переходят в приглушенный рокот, похожий на тот, что возникает, когда прислоняешь к уху ракушку. Я вижу маму; она прижимается своей щекой к моей. Прислушайся, милая, слышишь? Это с тобой говорит океан. И я ей верила. Я верила, что внутри и правда прячется море, хотя на самом деле это всего лишь эхо. Верила, потому что не могла по-другому. Это же мама; она никогда меня не обманывала.
– Кейт?
Я вижу, что губы Шоу шевелятся. Она произносит мое имя. Мгновение я смотрю на нее, а она на меня. Глаза у нее мутно-зеленого цвета, как зимнее море у меня в голове. Гул нарастает, волны бьются о скалы.
– Кейт, пожалуйста. – Шоу приподнимается со стула. Хочет позвать на помощь.
Я заставляю себя оторвать руки от головы и сжимаю их вместе. Браслет из хризолита, подарок от Криса на нашу восьмую годовщину, скользит по руке и застревает на запястье. Я поглаживаю пальцами поверхность камней, словно хочу вызвать джинна из лампы. Загадай желание. Я хорошо помню ночь, когда Крис подарил мне этот браслет. Мы отдыхали в Венеции. Был сезон карнавалов; мы петляли по туманным улочкам, восхищаясь причудливыми костюмами местных гуляк, и тогда он положил что-то мне в карман. «За следующие восемь лет», – прошептал он, пока я застегивала браслет на запястье. Я закрываю глаза. Пожалуйста, пусть он вернется.
– Вы хорошо спите? – спрашивает доктор Шоу. – Кошмары не мучают?
Я качаю головой и пытаюсь сосредоточиться, но все мои мысли только о Крисе и той поездке в Венецию. В воздухе витает запах воды венецианских каналов.
– Красивый, – замечает Шоу, кивая на браслет.
– Говорят, хризолит отгоняет дурные сны, – шепчу я.
– И как, помогает?
Я продолжаю поглаживать камень указательным и большим пальцами. В этом есть что-то странно успокаивающее.
– Вам помогает, Кейт?
Так просто она не отвяжется. Я делаю глоток воды из пластикового мерного стаканчика, который мне дали час назад. Она теплая и пахнет какой-то химией, но все лучше, чем вонь каналов.
– Мне
