разгневалась бы, узнав о такой замене. Рыцарь Цветов еще наполовину мальчишка, заносчивый и тщеславный, но есть в нем задатки славного воина. Он способен свершить дела, достойные Белой Книги.
Белая Книга, раскрытая на столе, с немым укором ждет, когда завершится бдение. Лучше изрубить ее на куски, чем вписывать в нее лживые строки. Но если он не солжет, что может он написать, кроме правды?
Перед ним появилась женщина.
Снова дождь пошел, подумал он, видя, как промок ее плащ. Вода, стекая с него, собиралась в лужицу под ногами. Как она попала сюда? Шагов он не слышал. Плащ плохо выкрашен и обтрепался внизу – такой могла бы носить прислужница из таверны. Лицо пряталось под капюшоном, но в зеленых озерах глаз отражались свечи, и Джейме узнал ее.
– Серсея, – произнес он медленно, точно пробуждаясь от сна. – Который час?
– Час волка. – Она откинула капюшон, скорчила рожицу. – Волка-утопленника скорее всего. Помнишь, как я пришла к тебе вот так в первый раз? – Она одарила его лучистой улыбкой. – В какую-то захудалую гостиницу в Ласкином переулке. Я оделась служанкой, чтобы обмануть отцовскую стражу.
– Помню. Это был Угревой переулок. – Джейме знал, что она пришла неспроста. – Зачем ты здесь в такой час? Чего тебе надо? – «Надо-адо-адо-адо», затихая, покатилось по септе. На миг он позволил себе надеяться, что она просто ищет утешения в его объятиях.
– Тише. – Ее голос звучал странно, почти испуганно. – Киван мне отказал, Джейме. Не пожелал быть десницей. Он дал понять, что знает о нас с тобой.
– Отказал? – удивился Джейме. – Но откуда он может знать? Он, конечно, читал письмо Станниса, но это не…
– Об этом знал Тирион, – напомнила Серсея. – Неизвестно, что и кому наболтал злобный карлик. Дядя Киван – еще полбеды, а вот верховный септон… Тирион назначил его, когда толстяка убили. Вдруг и он знает? – Она подступила ближе. – Десницей Томмена должен стать ты. Мейсу Тиреллу я не верю. Что, если он сговорился с Тирионом и приложил руку к смерти отца? Возможно, Бес сейчас едет в Хайгарден…
– Нет. Не едет.
– Будь моим десницей, – взмолилась она, – и мы станем править вместе, как король с королевой.
– Ты была королевой Роберта, а моей быть не захотела.
– Я не осмелилась. Но наш сын…
– Томмен не мой сын, и Джоффри им не был. Их ты тоже сделала детьми Роберта.
– Ты клялся, что будешь любить меня вечно. Что это за любовь, если тебя приходится умолять?
Джейме чувствовал запах ее страха даже сквозь гнилостный дух разложения. Обнять бы ее, расцеловать, зарыться лицом в ее золотые кудри, сказать, что не даст ее никому в обиду… только не здесь, не в присутствии богов и отца.
– Нет, – сказал он. – Я не могу. Я не сделаю этого.
– Ты нужен мне. Я беспомощна без своей второй половины. – Дождь стучал по окнам над ними. –
