начале февраля, уютно расположившись, по военным меркам конечно, в рукотворной землянке, молодые офицеры конного отряда Мищенко с неописуемым наслаждением угощались смирновской водкой, мужественно доставленной из самой Москвы «вольнопёром» с университетским значком на груди – Олегом Владимировичем Кусковым.
– Благодаря цветку из букета великой княгини, все экзамены сдал на отлично, и, к ужасу профессоров и радости дядюшки, по его протекции, осенью прошлого года поступил вольноопределяющимся в твой полк, Глеб Максимович.
– Глеб, ты что, уже командир полка? – добродушно выпустил дым из трубки «партизан» Фигнер.
– К сожалению, пока хорунжий, господин подъесаул.
– А всё потому, что в гвардию служить не пошёл, – дурачась, выставил плечо с погоном Фигнер. – Четыре звёздочки, что означает чин штабс-ротмистра, а у казаков – подъесаула. А ведь на войну из своего лейб-гвардии уланского полка пошёл корнетом, поменяв, правда, на хорунжего. А как известно даже вольнопёрам – гвардейский чин на порядок выше армейского. Так что должен был сотником пойти – поручиком значит.
– Да понял, понял, господа. Но так как в штабах бардак и неразбериха, то переходили в младших чинах. Зато теперь справедливость восстановлена… И даже с лихвой, ибо получили заслуженное продвижение в чинах. Вот в гвардию после войны пойдёте, опять по звёздочке потеряете, – погладил сидевшую у ног грязную, худющую, со свалявшейся шерстью борзую. – Мой брат уже в Рубановке, а из штаба пришёл приказ, что ему жалован чин армейского штабс-капитана.
Когда-то благородная псина, выпрашивая есть, умильно заглядывала в глаза, молотя при этом хвостом по земляному полу.
– Эх, Ильма, какой дурак тебя привёз сюда из России?! – кинул ей кусок хлеба Глеб, щедро макнув перед этим в банку с тушёнкой.
– Какой-нибудь гвардейский офицерик думал, что едет сюда развлекаться на охоте, – угостил собаку тушёнкой Фигнер. – Видимо, сам сделался для японцев дичью, коли собака без призора осталась.
– Да что собака, великий князь Сергей Александрович дичью стал. В самом центре государства, в Московском Кремле, среди древних духовных святынь взорвали командующего войсками Московского военного округа. Главное его стремление было поднять древнерусскую столицу как исконно русский центр… Выпьем за Георгиевского кавалера и патриота, господа.
Ссутулившись от низкого потолка, встали, и молча выпили за великого князя.
– А в январе, на Крещение, чуть государя картечью не убило.
– Да что в России творится? – разлил по стаканам остатки водки старший из казаков, подъесаул Ковзик. – Когда до войны в гвардейских гусарах служил, полный порядок в столице был.
– Вам, Кирилл Фомич, скорее следует в полк возвращаться, – захмыкал Фигнер.
– Молчи, «племянник», а то в отхожее место меня повезёшь, – улыбнулся Ковзик. – Золотые денёчки в нашей кавалерийской школе были. А сейчас что?
