родителям.
Надев куртку, я вышел на улицу. Отец стоял возле запряженной лошадьми повозки и руководил грузчиками, которые заносили в дом старинный обеденный стол. Крупными хлопьями падал снег. Повсюду были сугробы, и только проезжая часть улицы оставалась не заметенной.
– Уалий, пойди сюда, – позвал отец. – Вот тебе письмо, отнеси его поскорее на почту. Это каменное здание со шпилем. Мы проезжали его по дороге. Не заблудишься? А на что тебе эта тыква? Оставь ее.
Я в нерешительности обернулся. Вернуться и оставить тыкву в доме? Но там я непременно снова натолкнулся бы на Миру. Что было делать? Я огляделся. Повсюду лежал снег, и потому повозка показалась единственным подходящим местом. Положив в нее тыкву, я помчался на почту. Там у меня случился странный разговор с одной древней старухой. Но об этом позже.
Когда, вернувшись, я очутился во дворе дома, сердце мое замерло! Повозки перед крыльцом уже не было! Повозка уехала!
– Куда она уехала? – крикнул я, как ненормальный, появившемуся в это время на крыльце грузчику.
– Кто?
– Повозка!
– Туда, – он махнул рукой в сторону реки.
Я обернулся. В конце улицы я увидел повозку. Она катила к реке. Ни секунды не раздумывая, я со всех ног бросился за ней. Бежать по рыхлому снегу было очень тяжело. Я начинал задыхаться. Поминутно приходилось стирать с лица шерстяной рукавицей крупные хлопья снега. Пару раз я спотыкался и падал. Но тут же поднимался и продолжал бежать. Я догонял повозку, с каждым мигом она становилась все ближе. Теперь я уже хорошо мог видеть тыкву. Всякий раз, когда повозка попадала колесом на снежный бугор, тыква подскакивала и вот-вот готова была свалиться на землю. До повозки оставалось каких-нибудь несколько шагов, когда я почувствовал, что силы оставляют меня. Дышать становилось всё тяжелее, а ноги сделались ватными и не слушались.
– Постойте, – закричал я извозчику, но ветер заглушил мой голос и унёс совсем в другую сторону.
Повозка снова начала от меня отдаляться. Я был в отчаянии. Но тут, въезжая на мост, повозка в очередной раз наскочила на снежный бугор, и тыква, высоко подпрыгнув, упала с повозки на снег, и покатилась прямо под ноги двум стоявшим на мосту мальчишкам. Я остановился. Согнувшись и упершись руками в колени, я некоторое время стоял так, жадно глотая ртом холодный воздух. В это время один из мальчишек поднял тыкву с земли и принялся её рассматривать.
– Она моя, – сказал я, распрямившись и подойдя к нему.
И протянул руку, чтобы забрать тыкву.
Но мальчуган даже и не думал возвращать находку.
– А откуда мне знать, что она твоя, – ответил он – Она упала с повозки, а я её подобрал. Значит, она моя.
– Эту тыкву я нашел на чердаке своего дома. Она моя и ничья больше, – решительно сказал я.
– Была твоя, стала моя, – усмехнулся мальчуган. – Не нужно было терять.
– Отдай, – сказал я, подходя еще ближе к наглецу.
Но тот не испугался, и не попятился назад. Он был выше меня, и взгляд у него
