на ее щеке. И счастливые глаза.
На прощание заходим в кафе. Она счастливо смотрит в окно.
– Хорошо, но мало.
– Достаточно, – я ей грублю, показывая ей меру, какой она заслуживает моей любви.
Она болезненно принимает это. Но согласна принять то, что ей дается взамен жадных поцелуев. Поцелуев без запрета. За мужской запах тела.
Ее инсайт, ее пробуждение, ее заблуждение в своих и моих чувствах.
Я приучил ее к тому, что ей ничего не обещаю – ни свидания, ни телефонного звонка. Потому что все равно будут и звонки, и свидания.
– Что со мной? У меня нет насыщения.
– Это похоже на депрессию.
– А если жор.
– На эйфорию.
– Я снова в тебя влюбилась, как пять лет назад. Ты стал такой, какой был тогда, сильный и яркий. Успешный.
– Это и твоя заслуга.
– Ну наконец-то меня оценили.
– Я и был таким, ты только на меня сейчас по-другому смотришь.
Она вошла в кабинет рабочего офиса. Я ее знаю лет десять. За эти годы было раза два всплеска каких-то чувств с быстрым угасанием, но в целом наши отношения не менялись, напоминали характер дружественных, умеренно симпатизирующих сторон.
Ее высокомерие по отношению ко мне было и раньше, когда она говорила, что для меня так и останется моложе на десять лет.
Но проходит юность, и для всех одинаково наступает возраст осени. На ней теперь вместо красного наряда был черный костюм с фиолетовым платком на шее.
– Я не хочу идти домой. Иногда мне хочется задушить мужа, но не натурально, конечно. На прошлой неделе пошли с ним в ресторан, и он напился, как свинья. И что каждый день я вижу: он лежит на диване, ребенок у компьютера. Она смотрит на меня с некоторым удивлением, потом восклицает.
– Нет развестись я с ним не могу. Я потеряюсь. Разве я смогу прожить на пять МРОТ. Таких маленьких минимальных окладов. Скажи, ты еще меня любишь? Я еще никого по-настоящему не любила.
– Вот и хорошо. Живи себе и не переживай.
Я подошел и обнял ее.
– Не надо. Мне нужен друг, а не любовник. Я тут уже поссорилась с одним старпером. Он раздражен на меня, что ему целый год пудрю мозги. Это он подарил мне колечко с бриллиантом.
Я погладил ее шею, спину. Она прикрыла глаза. Стала тихо постанывать от блаженства.
Вечер. Проходим мимо цветочницы. Хризантемы.
– Они не осыплются?
– Если их не ударять, то они будут долго стоять и напоминать об этом вечере. Ты слышала, что их нельзя бить.
– Спасибо. – Она опустила свой нос во влажные листья. – Неужто ты думаешь, что ими я буду бить или пол мести.
Это был визит вежливости. Когда такси остановилось по назначенному адресу. Наверное, это был дом серии сто тридцать семь. Восьмой этаж. Вышел, поднялся на этаж выше. Позвонил в дверной звонок. Дверь распахнулась, и она вышла в распахнутом халате с полотенцем на голове в виде чалмы. Рядом
