к концу ноября он пришел к выводу, что единственный выход – это встретиться с Эскобаром и поговорить с ним жестко, на равных, по-мужски. И однажды вечером, устав от хлопот, Вильямисар изложил свой план Рафаэлю Пардо. Тот понимал его отчаянное состояние, но на поводу у него не пошел.
– Вот что я вам скажу, Альберто, – без обиняков заявил он. – Вы можете предпринимать любые действия, но если хотите по-прежнему пользоваться нашей поддержкой, все должно быть согласовано. Каждый шаг, Альберто! Это однозначно.
Что, кроме решительности и выдержки, помогло бы Вильямисару разрешить это сложнейшее внутреннее противоречие, когда ему предоставляли свободу, разрешая действовать на свой страх и риск, но в то же время связывали руки?
Глава 3
Маруха открыла глаза и вспомнила старинное испанское изречение: «Бог дает человеку по силам его». С момента похищения прошло десять дней, и они с Беатрис уже начала привыкать к условиям, которые в первую ночь показались им невыносимыми. Хотя похитители твердили им, что это просто военная операция, на самом деле плен оказался хуже тюрьмы. Говорить им разрешалось только в случае крайней необходимости, и то шепотом. С матраса, на котором они спали вдвоем, вставать запретили, и все, что нужно, пленницы должны были просить у охранников, которые не сводили с них глаз, даже когда Маруха и Беатрис спали. Приходилось испрашивать разрешения буквально на все: на то, чтобы сесть, вытянуть ноги, поговорить с Мариной, покурить. Марухе приходилось утыкаться в подушку, чтобы меньше было слышно, как она кашляет.
Единственная кровать, на которой спала Марина, освещалась денно и нощно ночником. Параллельно кровати, на полу лежал матрас, на нем валетом, как две рыбки на знаке Зодиака, спали Маруха и Беатрис; им выделили одно одеяло на двоих. Охранники дремали, сидя на полу и прислонившись спиной к стене. Места было так мало, что когда парни вытягивали ноги, их приходилось класть на матрас. Жили они в полумраке, потому что единственное окошко было закрыто ставнями. Перед сном под дверь подтыкали тряпку, чтобы свет от ночника не проникал через щель в коридор. Ни днем, ни ночью никакого другого освещения в комнате не было, разве что еще мерцал экран телевизора. Лампочку на потолке Маруха заставила выключить, поскольку все лица в синем свете казались жутко бледными. В закупоренной, непроветриваемой комнате царила смрадная жара. Хуже всего было с шести до девяти утра, когда уже проснувшиеся пленницы томились в духоте без еды и питья, дожидаясь, пока из-под двери вынут тряпку и хоть чуточку свежего воздуха проникнет внутрь. Единственным утешением для Марухи и Марины было то, что им всегда исправно, по первому требованию приносили кофе и пачку сигарет. Для Беатрис, специалиста по лечению дыхательных путей, находиться в прокуренной комнатенке было сущей пыткой. Однако она молча это терпела, видя, как счастливы ее подруги. Марина как-то даже воскликнула, попыхивая сигаретой и наслаждаясь кофе:
– Вот
