беспрерывно бомбила колонны конницы, чем задержала продвижение частей и нанесла им большой урон в людском и конском составе и материальной части. Конница, сходя с дороги, продолжала продвижение вперед, артиллерия же и пулеметные тачанки продвигались медленно, отстали от частей»[235].
К исходу 18 ноября части дивизии вынуждены были остановиться для отдыха. 70‐й кавалерийский полк, который двигался в основном по лесам, сосредоточился в районе Жестоки, остальные части – у Пупцева и Елгозино. Артиллерия и минометы растянулись на марше и отстали. Марш был продолжен в 1.00 уже 19 ноября. Только к 9.00 части дивизии начали занимать отведенные им участки обороны на рубеже от Воловниково до Воздвиженское: 18‐й кавалерийский полк оборонял участок Воловниково, Гологузово, высота 135.5, 56‐й – Игумново, Воздвиженское, Некрасино (искл.), а 70‐й полк сосредоточился в лесах восточнее Гологузово. Штаб дивизии до 10.00 находился в районе Воздвиженское[236]. При этом занять оборону в районе Бортницы уже не успели.
Не менее тяжело проходил марш 17‐й кавалерийской дивизии. Она испытала все те же трудности, что и при выдвижении на исходные позиции перед контрударом. Ведь согласно докладу представителя Западного фронта в 17‐й и 18‐й кавалерийских дивизиях «конский состав кован без шипов и в силу этого небоеспособен»[237]. Поэтому только к исходу 18 ноября дивизия вышла в указанный район. В связи с большими потерями она смогла занять оборону только в отдельных опорных пунктах. 91‐й кавалерийский полк, как наиболее полнокровный, образовал первый эшелон, заняв Воздвиженское, Бортницы, Высоково, Овсянниково. 128‐й оборонялся в Китенево, а 13‐й оставался в Изосимье для прикрытия дороги Покровское – Кузьминское[238].
58‐я танковая дивизия получила приказ о выходе из боя в 22.55. С 23.00 по 24.00 командиры частей и комиссары были вызваны в штаб и получили указания по порядку движения по маршруту Теряева Слобода, Клин, Решетниково. Уже в 2.00 голова колонны должна была пройти контрольный пункт – Теряеву Слободу – и в 8.00 прибыть в Решетниково. На месте боев была оставлена группа командиров для сбора подбитой материальной части, оружия и раненых.
По той же дороге, что и танковая дивизия, двигались части 126‐й стрелковой и 24‐й кавалерийской. Нетрудно понять, что марш совершался далеко не в идеальном порядке. Поэтому командир танкового батальона капитан Г. П. Артемьев воспринял все происходящее как отступление, и передал это свое ощущение в воспоминаниях: «Дорога отступления… Поток людей, лошадей, повозок, автомашин двигался на восток. Все спешили, задние напирали, зло ругались, давили передних. Над лентой дороги на бреющем полете проносились фашистские самолеты, слышался треск их скорострельных пулеметов. Вот движение на какое‐то время застопорилось – упала лошадь, сраженная очередью. Вместе с повозкой ее столкнули в кювет. Там пылала уже раньше опрокинутая машина. Стоны раненых. Убитые на обочинах…»[239].
Авиация противника работала и в ходе контрудара.
