которое мы соотнесли с Духом. По мере того как этот луч спускается вниз, он постепенно расширяется, раскрывается и теряет свой свет, пока не потускнеет окончательно, добравшись до материи, до мира Майи, где он превращается в зло. Таким образом, Майя является иллюзией, которая затуманивает ясное видение высшего разума. Но, чтобы этого мрака не было заметно, она выдумала тысячи искусственных огней, которые очарованием своего разноцветного блеска подменяют добро на земле.
Должны ли мы из всего этого заключить, что Майя есть зло? Дадим ли мы вновь некую абсолютную оценку этому миру иллюзий, представляя его худшим из всего, что возможно?
Нет, никоим образом. Темнота, исходящая от Майи, и сопровождающие ее разноцветные огни есть необходимый этап нашего пути.
Если бы мы не жили в тумане, мы бы никогда не научились ни интуитивно чувствовать ясность, ни тосковать о ней. Через сумерки мы идем к свету. За материей мы угадываем дух. Глядя на игру многообразий, мы мечтаем о единственной и конечной цели, которой обязательно достигнем.
Из книги «Игры Майи»
Д. С. Гусман. Новое и вечное
Сегодня мы хотим поговорить о том, что никогда не оценивают объективно, – о новом. Жажда нового – почти бессознательна, она вынуждает человека к самым невероятным переменам: главное, чтобы то, чем он обладает сегодня, не имело ничего общего с тем, что у него было вчера.
Но разве есть в мире столько новых вещей, чтобы ими можно было замостить длинную дорогу человеческой эволюции? Не будем поддаваться искушению извлекать из памяти бесчисленные пословицы наподобие «нет ничего нового под солнцем». Лучше вспомним великого философа XIX века Е. П. Блаватскую, говорившую об особом искусстве подавать старое вино в новых мехах.
Больно видеть тех, кто, зная и ценя богатый вкус старых вин «великих урожаев», наполняют кубок своей души кислым соком модных идей – незрелых «плодов» сегодняшнего дня. И хуже того, «плоды» эти, собранные с искусственных кустов, вряд ли когда-нибудь созреют.
Мы полагаем, что новое в поверхностном понимании – полная противоположность вечному. Те, кто осознают свое бессмертие, кто ощущают свои истоки в глубинах Вселенной, не боятся естественных повторений, ибо эти повторения неуклонно приближают их к Божественному Началу.
Как сказал бы Аристотель, добродетель – это плод долгих и постоянных упражнений в добродетели. Те же, кто, напротив, считают себя временными и преходящими, как ночные тени, кто ничего не ждут от жизни, ищут быстрых и эффектных перемен – их привлекательность помогает вынести внутреннюю пустоту.
Когда книга, хорошая музыка, произведение искусства, театральная постановка наполнены символами и идеями, вдохновляющими душу, мы можем слушать, созерцать их, наслаждаться ими многократно, и каждый раз будем открывать новые грани смысла. Но когда искусство для нас лишь развлечение, все это интересно нам не больше одного раза… И
